Остов

Рут не поддается на провокацию. Разговор легко может перетечь в перепалку – они не раз уже ссорились из-за пренебрежительного отношения Фрэн к ее работе, – и она не хочет раскачивать лодку. Да и на самом деле нельзя сказать, что она так уж страдает на работе.

Они минуют бетонные блоки здания Национального театра, построенного в стиле брутализма, и величавый стеклянный фасад Саутбэнк-центра, затем пересекают реку по пешеходному мосту. Время от времени их разговор прерывает скрежет металла, когда на вокзале Чаринг-Кросс останавливаются или начинают движение поезда.

Это один из тех сырых лондонских дней, когда постоянно чувствуешь себя мокрым. Правда, когда они доходят до середины моста, солнце прорывается сквозь пелену облаков и на секунду ослепляет их яркими лучами. Рут клянет себя за то, что не взяла темные очки. Фрэн, конечно же, в очках – она редко выходит без них на улицу.

Сзади парочка откуда-то с севера – из Лидса или Йорка – обсуждает мост.

– Майкл, по-моему, это не тот.

– Тот самый. Пешеходный мост Миллениум.

– Нет, тот качался. Его пришлось закрыть.

– Тогда как называется этот мост, черт возьми?

Фрэн, глядя поверх очков, перехватывает взгляд Рут. Раньше они тоже не раз спорили о мостах, но теперь они настоящие лондонцы и могли бы перечислить названия всех мостов и туннелей между Кью и Вулиджем.

Они идут мимо крыши ночного клуба «Хэвен», в котором побывали еще школьницами, во время одной из первых тайных поездок в Лондон. Рут смутно припоминает, как она танцевала под арками среди дружелюбных полуобнаженных мужчин, а Фрэн общалась с девчонками, с которыми она вела переписку посредством частных объявлений, что размещались на последних страницах журнала NME [2]. С восходом солнца они первым же автобусом вернулись в родной городок и в школу прибыли с небольшим опозданием.

Теперь они проходят через вокзал Чаринг-Кросс, где пахнет горячей выпечкой и дорогими духами с ароматом сандалового дерева, который, по мнению Рут, довольно приятный, а по словам Фрэн, «примитивный». Рут вообще нравится бывать на вокзалах в выходные: когда нет гудящих толп пассажиров, которые, локтями расталкивая друг друга, спешат кто в метро, кто на поезд, можно ехать куда захочешь. У нее мелькает мысль предложить Фрэн вскочить в ближайший поезд до Гастингса. Она давно не была на море. С удовольствием посидела бы на берегу. Смотрела бы на горизонт, наблюдала бы за птицами, парящими над белыми гребнями волн, а потом вернулась бы домой с пропахшими озоном волосами.

На Трафальгарской площади демонстрация. В последнее время по субботам там всегда проходит какое-нибудь политическое мероприятие.

– Наверно, нам следовало бы быть там.

Пикетчики, теснящиеся на ступеньках Национальной галереи, держат плакаты и горящие свечи.

– Может, и следовало бы, да что толку протестовать? Если мы в заднице, так в заднице. И вообще, я жрать хочу. Пойдем лучше кафешку поищем.

Они идут по Чаринг-Кросс-роуд и затем через Сохо направляются на Оксфорд-стрит.

– Как Алекс?

На минувшей неделе, когда они с Фрэн ходили в театр, Рут рассказала подруге, как они с Алексом познакомились. Билеты купила она – сделала подарок им обеим. Выбрала спектакль по исполнителям: в постановке участвовали два актера, которые ей всегда нравились, и любимая актриса Фрэн. Как только поднялся занавес, стало ясно, что это пьеса об измене, поэтому, когда после спектакля они зашли в бар, Рут сочла, что это подходящее время для очередного признания. Ее не удивила реакция Фрэн, когда вскрылась еще одна ложь про Алекса, а вот холодность, омрачавшая их дружбу всю неделю, расстраивала. Рут хотела избежать разговора об Алексе и попытаться наладить отношения с подругой.

– Великолепно. Что ты хочешь на обед?

К тому времени, когда они доходят до Олд-Комптон-стрит, напряженности между ними почти не осталось. Фрэн берет Рут под руку.

– Хочу косметики прикупить. Не возражаешь?

Фрэн широко раскрывает глаза и выпячивает нижнюю губу, глядя на нее умоляющим щенячьим взглядом. Рут страшно не хочется тратить время на магазины, но она соглашается, понимая, насколько непрочен достигнутый ими мир.

Они бродят между полками с косметикой в старинном универмаге. Рут сильно проголодалась, и ее немного тошнит от множества запахов лаков для волос, духов и ароматизированных свечей. Фрэн чиркает разными помадами по тыльной стороне ладони, подбирая нужный тон, затем оглядывается, проверяя, нет ли поблизости кого-нибудь из продавцов. Убедившись, что все они заняты покупателями, она быстро, но аккуратно красит губы и поворачивается к Рут.

– Что скажешь? Не слишком ярко для третьего свидания?

– Ты с кем-то встречаешься?

Фрэн награждает ее сардоническим взглядом.

– Ну, у нас же теперь как? Мы больше не рассказываем друг другу о своей личной жизни.