Остромов, или Ученик чародея

Нет, не мог, не мог он знать ничего; и уж конечно, не мог предполагать, что Варченко, взяв извозчика, отправится на Загородный проспект и закажет на почтамте экстренный телефонный разговор.

— Это Монгол, — сказал он, когда наконец дали кабинет Двубокия. — Этого можно брать. Да, ничего не знает. Ничего вообще. Шарлатан без способностей, пустое место.

Выслушав этот доклад, Двубокий в своем кабинете почесал переносицу, закурил и откинулся на спинку резного кресла.

Нужно было осторожно, очень осторожно. Если он окажется прямым доверенным и много знает, можно аккуратно вытрясать. Если он ничего, то и к черту. Двубокий взял трубку другого телефона и набрал номер Райского. Райского не было на месте.

— Занятой какой человек, — сказал Двубокий ласково. — Как появится, соедините.

Глава тринадцатая

1

— Входите, входите, — раздался чуть надтреснутый, но бодрый голос. Так радуются пришельцу, еще не зная, кто он, — то ли предчувствуя, то ли с самого начала не сомневаясь, что дурной человек сюда не войдет. Хозяина лавки не было видно, он прятался за стеллажами и что-то переставлял, позвякивая серебром и стеклом.

— Здравствуйте, — заторопился Даня. — Я был у вас, помните, и вы сказали — через две недели…

— Разумеется, — отозвался Клингенмайер. — Сюда, прошу.

Даня пошел на голос и оказался в тесном закутке, в полумраке. Едва виднелась высокая фигура хозяина в лиловом халате, похожем на плащ астролога. Как много, однако, еще осталось волшебных людей. Если бы не Остромов, Даня никогда не попал бы в этот мир. И вещи в нем были волшебные, старинные, каждая с историей, почти все — неясного назначения или происхождения: пустой сафьяновый переплет, оплавленная свеча, имевшая когда-то форму готической башни, страшно тяжелый с виду бронзовый ключ с обрывком цепи…

— Я принял решение отдать Борису Васильевичу реликвии, — сказал Клингенмайер. — Худа не будет. Отнесите ему и передайте, что подтверждение из Парижа получено.

— Спасибо, — кивнул Даня. Уходить не хотелось, да и неловко было так сразу — вроде посыльного…

— В конце концов, мне эти вещи не нужны, — неторопливо продолжал Клингенмайер. — В них особой ценности нет, он и сам знает. Есть вещь с прошлым, так сказать, намоленная, а есть вещь бутафорская, антураж для сомнительных действий. Иное дело, что если бы я не получил подтверждений, я бы с ним и дела иметь не стал…

Только теперь Даня уловил в его речи мягкий немецкий призвук.

— Но с вами я хочу поговорить, — сказал странный хозяин странной лавки. — Не окажете ли мне любезность?

Он указал на еле видную дверь в глубине каморки. За дверью оказалась комнатка чуть побольше, ярко освещенная. В центре ее стоял круглый стол, меньше и проще, но даже на вид неизмеримо старше того, который Остромов использовал для сеансов.

— Жду нескольких людей, — пояснил Клингенмайер. — Мы собираемся иногда… не так, как у Бориса Васильевича, а просто клуб любителей всяческой старины. Я подумал, что и вам будет любопытно, и, может, не вовсе бесполезно. У нас ведь есть общие знакомые.

— Кто же?

— Есть, есть люди, — рассеянно заметил антиквар. — Не только к Борису Васильевичу сходятся истинные ценители… Присядьте пока. Вас зовут Даниил?

Даня кивнул.

— Я хотел бы, раз уж он вас прислал… — Клингенмайер уселся в глубокое кресло, даже не скрипнувшее под его сухим, почти невесомым телом. — Каждый мечтает о лавке древностей. Нужна такая лавка, чтобы можно было туда прийти. Считайте, что у вас теперь эта лавка есть, а вы, судя по тому, что я о вас знаю, нуждаетесь в ней особенно.

— Откуда же вы про меня знаете? — спросил Даня, радостно удивляясь. — Борис Васильевич рассказывал?

— Почему же, иногда я и сам вижу, — пожал плечами Клингенмайер. — И общие знакомые есть, как уже было сказано. Я не хочу вас переманивать, боже упаси, но пусть у вас будет по крайней мере два места, куда можно пойти. Когда нет ни одного, это худо, очень худо, но когда всего одно — тоже, знаете, соблазн… Я не скажу вам о Борисе Васильевиче ничего плохого и, больше того, ничего нового. Он человек небесполезный, и думаю даже, что для правильного развития необходимый. Но ограничиваться им вряд ли стоит, и потому, раз уж вы у меня оказались, почему вам в последнюю пятницу каждого месяца не заходить сюда? Люди у нас бывают славные, собираются не первое десятилетие. Иных, к сожалению, нет, а те далече, но сами знаете — чем круг тесней, тем прочней. Приходите — может быть, с докладом, может, просто так… Мы сегодня как раз планируем читать одно любопытное письмо от друга, проживающего теперь в Париже. Вам его нужно, мне кажется, послушать. Я для этого и вызвал вас сегодня.

Даня поразился тому, как скоро его приняли в этот тайный круг, да еще предлагают послушать письмо из эмиграции. Видимо, рекомендация Остромова дорогого стоила. Но Клингенмайер словно прочел эту мысль.