ОстротА. Записки русского бойца из ада

И, несмотря на то, что к новичкам ни у кого не было каких-либо вопросов и придирок, нахождение в таком окружении сильно давило на мозг. По словам Димы, больше всего он устал даже не от войны, а от столь занимательного соседства.

Войны в какой-то момент мне начало даже недоставать. Я стоял на посту у пулемета, а простреливаемый район нежным светом заливала полная луна. Пулеметы я очень люблю, поэтому возможность поработать из ПК по идущим в наступление украинцам меня чертовски тешила. Сильнее желания прижать к плечу двумя руками тяжелый приклад и спустить курок было только желание покурить, хотя я на посту себе такого стараюсь не позволять. Особенно если учесть, что по нам время от времени работал снайпер.

Неподалеку от меня в ночь как раз вглядывался Дима, с которым мы и обсудили этот насущный вопрос.

— Да покурил бы, что. Главное, огонек руками закрывать.

Привычка прятать горящую сигарету от возможного наблюдателя у меня уже давно появилась, однако в столь щекотливой ситуации наслаждаться никотином мне еще не доводилось.

— А что, курили тут так уже?

— Курили…

Особый интерес в данном случае представляло сладкое чувство нарушения запрета. Схожие переживания испытывает мальчишка, когда снимает на улице навязанную матерью шапку, но здесь в качестве мамы, как бы это ни было парадоксально, выступал снайпер ВСУ. Склонившись за мешками с песком, я осторожно затягивался, а сигарета предательски освещала квадратный метр кирпичной стены передо мной. Однако этот сеанс никакого удовольствия мне не доставил. Изжога отвлекала от табака. Опять же, наступления я так и не дождался, поэтому доставшийся мне пулемет не испытал моих прикосновений.

Не испытала прикосновений и растяжка, натянутая поперек окопа. Раньше по нему ходили наши, поэтому мне он представлялся безопасным. Мы с напарником сунулись в поисках мешков, которые можно засыпать песком и обложить наши немногочисленные укрепления. Дима вышел вперед и продвигался, высматривая наживу. Мы достаточно быстро двигались вперед, даже не взяв с собой автоматы (и зря, потому что в конечном итоге виляющий окоп упирается в украинские позиции), но внезапно он остановился.

— Дальше не пойдем, тут растяжка, — объяснил он.

Как выяснилось, один из горцев натянул проволоку где-то на уровне паха, создав достаточно заметную ловушку. За это можно сказать ему спасибо — даже не знаю, успел бы я отреагировать на шипение запала, идя в нескольких метрах позади братки. У Димы же шансов было еще меньше. Вот за что я точно не благодарен, так за то, что про заминированный окоп нас никто не предупредил.

Вязкие и липкие трое суток наконец подошли к концу, но нас все не забирали. Сигареты закончились, запасы воды тоже были истощены до предела, а новостей о смене до сих пор не было. Мы заступали на пост, стояли в карауле, понемногу начинало вечереть, а это значит, что обстрел с противоположной стороны мог начаться в любую минуту. А это означало новую задержку — какая может быть пересменка, когда идет бой…

Но спустя несколько часов я и Дима уже были в бане недорогой гостиницы, находящейся на окраине Донецка. Нас все-таки забрали, мы переоделись на базе и сразу же отбыли в город. Номеров не было, но и помещение бани в качестве временного пристанища нас вполне устраивало. На столе стояла початая бутылка весьма паршивой водки, но, что самое удивительное, изжоги это пойло у меня уже почти не вызывало.

Улыбнись, оккупант!

Стояла жара. Залитый солнцем тротуар вел меня мимо магазина детской одежды. Дальше — поворот налево, за угол невысокой кирпичной хрущевки. В ушах звенели меланхоличные аккорды «Летней печальки», она же «Summertime Sadness» в исполнении Death in Rome.

На душе — легкая тоска. На мне — комплект формы в камуфляже мультикам. На плече — шеврон в виде буквы Z, выкрашенный в цвета российского флага.

Еще один поворот за угол той же хрущевки, пробегаюсь взглядом по двору, вдоль фундамента здания, по припаркованным авто. Ничего подозрительного. Если повернуть налево еще два раза и подойти поближе к крыльцу главного входа, то на асфальте можно заметить блестящие осколки от выбитого стекла. Несколько недель назад, в День России, здесь, у здания Управления МВД произошел мощный взрыв. Тротилом начинили бетонную урну, разлетевшуюся десятками крупных осколков и оставившую вокруг огромное количество отметин.

Не повезло стоящему напротив нее клену — на коре дерева остались глубокие выбоины. Но досталось и прохожим — один из кусков бетона угодил в девочку-подростка, проходившую неподалеку. Уже почти месяц она находится в больнице.

Мелодия в наушниках меняется на «Nightcall» — Kavinsky. Неплохо. Казалось бы, гуляй, наслаждайся летом приветливого, почти приморского города. Но все это — обожженная стена Управления, хрустящие под ногами осколки, гривны в нагрудном кармане кителя — маленькими иголочками сидит в моем мозгу, напоминая, что нельзя терять бдительность.