ОстротА. Записки русского бойца из ада

В аналогичной ситуации, случись она чуть раньше, я бы закурил, но не зажигал сигареты уже около месяца. Оставалось только рассчитывать вероятность гибели в случае прямого попадания и думать о том, что миномет вполне мог начать работать благодаря тому, что мы как слепые курицы носились по ночным дачам и привлекали внимание противника. Или нет. Никто не мог нам этого сказать, да и было, в принципе, все равно. Все равно оставалось только сидеть, и ждать, и чувствовать некоторую неловкость из-за сложившейся ситуации. Даже смотреть было не на что — вокруг только бетонная коробка двухметровой глубины и идущая наверх деревянная лестница, и все это погружено почти в полную тьму.

Любой обстрел рано или поздно заканчивается. Сколько их было, сколько еще будет… Главное, дождаться его окончания. Мне это удавалось всегда, удалось и в этот раз. Миномет молчал уже слишком долго, поэтому мы попрощались с принявшими нас агээсниками и двинулись через ночь обратно на край дач, к «домику Ганса», где нас ждали ротный и не особо дружелюбные морпехи.

У меня не получилось взвалить на себя баул с техникой — лямки оторвались, их пришлось перевязывать, после чего мы совместными усилиями погрузили его на Гиннеса. Это было и логичнее, шел он сзади, а я вел нашу небольшую колонну и должен был держать ухо востро. Тем более что до того, когда мы продвигались к краю дач и когда галопом неслись в сторону укрытия агээсников, я был и так недостаточно внимателен.

Вдоль дороги, широко раскинув в стороны руки и ноги, лежал некто в грязном камуфляже. Лежал, думаю, уже давно и успел порядком протухнуть.

— Видел жмура?

— Мы уже в третий раз мимо него идем! — весело ответил Гиннес.

Значит, в первый раз я прошел мимо, когда тащил на себе груз и просматривал свой сектор, а второй раз — пробежал мимо, и мне было не до него. И валялись мы, скорее всего, где-то здесь… Может, нас просто спутали с лежащими недвижными телами? Он же тут явно не один, поблизости еще должны гнить. Но тепло-то должны были видеть. Да и черт бы с ним, выжили — и ладно. Моя верная подруга нас сегодня пощадила. Проскользили по тонкой, острой грани и двинулись дальше, не вдаваясь в детали и не бередя душу подробностями произошедшего.

Поворот, здесь нужно обойти дорогу по участку, здесь — перелезть через поваленное дерево, чтобы двинуться дальше. Спрятаться от звука коптера опять. Я забился под забор и затих, прислушиваясь к стрекотанию мерзкого насекомого, еле разбираемого в почти беззвучной и темной ночи. И вдруг — шаги. Гиннес шел мимо меня, не сбавляя темпа.

Дальнейший диалог был весьма эмоционален, обрывист и состоял из обвинений с моей стороны и оправданий со стороны напарника. «Если я лежу, значит, и тебе надо лечь». — «Я не видел!» — «Да как ты… не видел, куда ты смотрел? На меня смотреть надо!» — «Не видел, темно!» — «Так какого хера я тебя видел?»

Сюр продолжался еще некоторое время, пока мы лежали и не шевелились. Но двигатели перестали быть слышны, и вот мы уже у стоящего на первой линии к Угледару обиталища Ганса, вымотанные и взвинченные, вваливаемся в окно. Добрались, скинули баул и уселись в ожидании новых распоряжений. За окном понемногу начинали проступать сумерки, небо в квадрате окна неприятно серело, предвещая наступающий за бессонной ночью день. Только что-то подсказывало, что и днем отдых мне не светит.

Одна из улиц на дачах

День первый

Да, небесная серость действительно представлялась мне весьма неприятным зрелищем. Раньше, в период жизни праздной и мирной, сереющее небо гласило об окончании какой-нибудь попойки, протянувшейся через ночь до самого утра. Сейчас серое небо гласило, что что-то приятное и хорошее заканчивается, а дальше меня ждет недолгий, тяжелый сон и серый, только уже в переносном смысле, день.

Но так было раньше, в том мире, который разительно отличается от моего настоящего, а оттого кажется таким эфемерным. Меня не пугает будущее похмелье и не тревожит чувство завершения праздника. В данной ситуации заботят только мысли о наблюдении со стороны противника, которому будет тебя видно еще лучше, чем ночью. Охотиться на тебя становится еще проще, чем часом раньше, и мысль об этом ложится дополнительным грузом на уставший от отсутствия сна мозг. А если и есть сожаления, так только из-за того, что эту ночь ты провел без сна и ближайшее время будешь куда более вялым и не сильно трудоспособным в условиях, когда от твоей реакции и способности анализировать обстановку зависит чрезмерно многое. Если в очередной раз начать размышлять о своих шансах на выживание, то сонливость точно крадет несколько процентов получившейся суммы.

Но ни на сон, ни на отдых, ни на погружение в уныние у меня не было времени. Я вновь выдвигался из нашего укрытия с несколькими морпехами, чтобы найти более удачное место для размещения. Во-первых, нам нужно было помещение, скрытое от наблюдения со стороны Угледара. Во-вторых, нам обязательно нужен был погреб. Он, конечно, не подарил бы ощущение полной безопасности, однако сводил к минимуму возможность погибнуть от шального снаряда.