Остроумие и его отношение к бессознательному

Частое, ничем не сдерживаемое применение непрямого отображения, смещений и в особенности аллюзий в работе сновидения имеет следствие, о котором я упоминаю не по причине его значимости, но потому, что оно оказалось для меня субъективным поводом к изучению остроумия. Когда несведущему или непривычному человеку выдают толкование сновидения, где проложены странные, недопустимые для бодрствующего сознания пути намеков и смещений (плоды работы сновидения), то читатель испытывает неприятное ощущение и склонен объявлять это толкование «остроумной шуткой». Между тем он явно не считает такие шутки удачными, признает их натянутыми и грешащими против правил остроумия. Это впечатление легко объяснить. Оно обусловлено тем, что работа сновидения прибегает к тем же приемам, что и остроумие, но в их применении переходит границы, которые соблюдает остроумие. Мы вскоре увидим еще, что благодаря третьему лицу шутка подчиняется определенному условию, лишнему для сновидения.

* * *

Среди технических приемов, общих для остроумия и для сновидений, определенного интереса заслуживают отображение при помощи противоположности и употребление бессмыслицы. Первое относится к разряду сильнодействующих приемов остроумия, как мы могли видеть на примерах «шуток с преувеличением». Впрочем, отображение при помощи противоположности не в состоянии ускользнуть от сознательного внимания, в отличие от большинства других технических приемов остроумия. Кто попытается привести у себя самого в действие механизм работы остроумия по возможности преднамеренно, как делает записной острослов, тот вскоре поймет, что шуткой чаще всего возражают на какое-нибудь утверждение, причем полагаются на вдохновение, так сказать, чтобы избавиться от конфликта, который может возникнуть из этого возражения. Быть может, отображение при помощи противоположности стало популярным благодаря тому, что оно образует ядро другого, тоже доставляющего удовольствие способа выражения мысли, для понимания которого не нужно беспокоить бессознательное. Я имею в виду иронию, которая очень близка остроумию и относится к подвидам комического. Ее сущность состоит в том, что человек высказывает положение, противоположное своему мнению, которое надо сообщить другому. Но возникающее при этом противоречие устраняется посредством интонации, сопроводительных жестов, стилистических черточек (если речь идет о письменном изложении), которыми объясняется, что на самом деле имеется в виду. Ирония применима только там, где готовятся услышать противоположное, ибо она непременно пробуждает в индивидууме желание противоречить. В силу этого условия ирония особенно легко подвержена опасности остаться непонятой. Тому, кто использует иронию, она предлагает ту выгоду, что дает возможность с минимумом усилий обойтись без прямого выражения мыслей – например, без ругательств. У слушателя она вызывает комическое удовольствие, побуждает, по-видимому, тратить психическую энергию на разрешение скрытого противоречия, и вскоре оказывается, что затрата была излишней. Такое сравнение остроумия с близким к нему видом комизма должно укрепить нас в предположении, что отношение к бессознательному есть особый признак остроумия, отличающий его, быть может, от комического[142].

В работе сновидения отображению при помощи противоположного отводится еще большая роль, чем в работе остроумия. Сновидение не просто любит изображать две противоположности с помощью некоего смешанного образа. Оно столь часто превращает один предмет из мыслей сновидения в его противоположность, что поневоле испытываешь немалые трудности при толковании. «Ни об одном элементе, способном иметь свою противоположность, вначале неизвестно, какое качество он имеет в мыслях сновидения – положительное или отрицательное»[143].

Я должен подчеркнуть, что этот факт еще отнюдь не нашел признания. Он указывает на очень важную характерную черту бессознательного мышления, лишенного, судя по всему, тех процессов, которые можно было бы сопоставить с «суждением». Взамен отрицающего суждения мы находим в бессознательном «вытеснение». Последнее правильно будет описать как промежуточную ступень между защитным рефлексом и осуждением[144].