Остроумие мира

— Э! Как будто мне нужны разговоры; я и без разговоров знаю его душу. Он потому и приятен, что серьезный человек.

* * *

Проездом через какое-то село государь Александр Павлович зашел в волостное правление. Там в полуденную пору не было, только сторож дремал в уголке. Александр Павлович присел на минуту. Вдруг является голова, узнав, что какой-то офицер зашел в сборную избу. Слухи носились в их селе, что государь будет проезжать в их местах, так голова пришел с мыслью: не удастся ли чего проведать об этом от проезжего?

Нет ничего уморительнее спеси зазнавшегося хохла.

* * *

Голова увидел офицера в военном сюртуке, покрытом дорожной пылью. Вообразив по этому скромному костюму, что это какой-нибудь «невеличкий полупанок», подумал, что можно перед ним почваниться.

— А какое дело пану требуется у нас? — спросил он у государя, надувшись и подымая нос.

— А ты кто такой? — спросил Александр Павлович, улыбаясь. — Вероятно, десятский?

— Бери выше! — отвечал начальник волости.

— Кто ж ты, сотский? — поинтересовался государь, едва удерживаясь от смеха.

— Бери выше!

— Писарь?

— Бери выше!

— Голова?

— А може, будет и так, — утвердил тот, важно сделав кивок головой к правому плечу.

Не изменяя своей надутости, голова, в свой черед, спросил государя:

— А ты, пане, кто такой? Поручик?

— Бери выше! — ответил государь.

— Капитан?

— Бери выше!

— Полковник? — И голова при этих словах сделал руки по швам.

— Бери выше!

— Батечко! Так оцеж то ты наш белый, наш восточный царь! — завопил вдруг голова отчаянным голосом. — О, прости ж, твое царское величество, меня, дурня старого. — И бросился к ногам государя.

* * *

Нарышкин принес в подарок Александру I попугая. А у Нарышкина был друг, некто Гавриков, большой любитель пунша. Каждый раз, когда Гавриков навещал Нарышкина, хозяин обычно громко возглашал:

— Гаврикову пуншу!

Попугай, очень часто слыша эту фразу, заучил ее. Этот-то самый попугай и попал к императору. И вот вскоре после того, как птица переселилась во дворец, государь слушал своего секретаря, который громко читал ему список лиц, представленных к наградам. В этот список попал и Гавриков. Как только секретарь громко прочитал это имя, попугай тотчас закричал:

— Гаврикову пуншу, Гаврикову пуншу!

Александр взял бумагу и против имени Гаврикова написал: «Гаврикову пуншу».

* * *

Одному чиновнику долго не выходило представление о повышении чином. В приезд императора Александра он положил к ногам его следующую просьбу:

Всемилостивый император, Аз коллежский регистратор. Повели, чтоб твоя тварь Был коллежский секретарь.

* * *

Александр умел быть колким и учтивым. На маневрах он раз послал с приказанием князя П. П. Лопухина, который был столько же глуп, как красив. Вернувшись, тот все переврал, а государь ему сказал:

— И я дурак, что вас послал.

* * *

Граф Пестель, будучи сибирским генерал-губернатором, очень часто и подолгу гостил в Петербурге. Император Александр I любил его и нередко приглашал обедать. И вот однажды за обедом зашел разговор о пяти чувствах и о том, какое из них у человека сильнее всех других. Присутствовавший за обедом граф Ростопчин сказал: «Я думаю, что самое сильное чувство у челове зрение; ведь вот, например, граф Пестель живет большей частью в Петербурге, а между тем отлично видит, что делается у него в Сибири, за тысячи верст отсюда».

* * *

Император Александр увидел, что на померанцевом дереве остался только один последний плод, и захотел его сберечь. Он приказал поставить туда часового. Померанец давно сгнил, и дерево поставили в оранжерею, а часового продолжали ставить у пустой беседки. Император проходил мимо и спросил часового, зачем он стоит.

— У померанца, ваше величество.

— У какого померанца?

— Не могу знать, ваше величество. Должно быть, покойник какой-то…

* * *

На поле Аустерлица, когда русские и австрийские колонны начали развертываться в боевые порядки, император Александр I спросил Кутузова, почему тот не идет вперед. Кутузов ответил, что дожидается, когда соберутся все войска.

— Но ведь вы не на Царицыном лугу, где не начинают парада, пока не придут все полки, — возразил Александр.

— Потому-то я и не начинаю, что мы не на Царицыном лугу, — сказал Кутузов. — Впрочем, если вы прикажете…

— Начинайте, — приказал император.

Приказ был отдан, и Наполеон после упорной борьбы одержал полную победу.

* * *

Однажды к начальнику караула на главную гауптвахту в Зимний дворец явился придворный лакей с запиской от коменданта Вашуцкого, чтоб «по воле Его Величества содержать под арестом лейб-кучера Илью, впредь до приказания».

Начальник, зная Илью лично, видавши его часто то на козлах в коляске, то зимой в санях, обрадовался, что будет принимать такого знаменитого гостя, который двадцать лет возил государя по всей Европе и по всей России. Начальник принял почтенного Илью Ивановича Байкова самым радушным образом, приказал придворному лакею подать себе завтрак, к которому пригласил и Илью.