Остров

      Ужас и странное оцепенение Рона при виде матери Лиз. А главное опять всколыхнувшаяся обида, ненависть к Рону, посмевшему даже не скрывать, что дочь этой женщины всегда будет для него более желанной, заставили ее тогда без колебаний подчиниться воле де Гре.  Без колебаний сесть в машину, разлучившую ее с Роном навсегда.

      Без колебаний, в компании  с  сестрами, Инго и Тони, улететь на Багамы на следующий день.

      Багамы запомнились  чередой солнечных дней, отданных ласковому морю, теплому песку, компании веселых друзей. Остались в памяти  экзотическим празднеством ночей наполненных весельем уютных ресторанов, буйством карнавалов, любовными играми с Тони, который  начал  усердно  восполнял  потери,  понесенные  Речел  в последнее время. Сладость мести казалось, стерла постылую  любовь.  Осенняя аллея, в промокшем от дождя и тумана Лондоне, осталась, где то в далеком прошлом.

      Напомнила о  Роне  телеграмма,  срочно  вызывавшая веселую компанию в Англию. Георг сообщал, что с Роном произошли перемены,  требующие  срочного присутствия всех участников «дела» в Лондоне.

      В день  прибытия, Георг  встретил всех в Хитроу и, посадив сестер и Речел в свою машину сообщил,  что в планы связанные с Роном вмешалась Фортуна.  Было необходимо срочно менять весь последующий сценарий.  Рон оказался наследником порядочного состояния оставленного ему канадским дядюшкой, и он из категории отработанного материала сразу перешел в разряд людей    интересовавших «жрецов».  Учитывая  стремление, Рона сблизится с кругом Георга и де Гре, для них было очевидным, что он охотно войдет полноправным членом в их сообщество.

      Сразу после обеда Георг с хозяйкой дома  удалились  в  ее кабинет  и совещались весь вечер.  Молодежь попыталась продолжить развлечения в духе «Богам»,  но веселье не клеилось,  и  к полуночи  вечеринка  сама собой увяла. Пары начали потихоньку уединяться в спальнях.

      Речел не могла отвлечься от мысли, что теперь сама судьба сводит ее с Роном.  Первый раз за последние недели она не пустила Тони к себе.

      На следующее утро,  сразу после завтрака, Георг пригласил Речел в кабинет.  Решение принятое «синклитом» подтвердило ее ожидания. Георг считал необходимым срочно завершить игры с Роном.

      У него не вызывало сомнения желание Речел стать женой новоявленного миллионера. И он считал  необходимым  обеспечить возможность скорейшего заключения этого брака,  после чего они должны были войти полноправными членами в  их  круг.  Накануне стало  известно,  что  Рон вылетел в Монреаль вступать в права наследования, и  это позволяло Речел без спешки подготовиться  к встрече.

      В тот момент ощущение счастья и, наконец, возможного  покоя начало заполнять все ее существо, но ему не суждено было быть долгим.  Речел почувствовала его  призрачность  под  тревожным взглядом неожиданно появившейся в кабинете де Гре. Хозяйка дома положила перед Георгом пачку свежих газет, и порывисто  прижав  голову  Речел  к  своей груди,  необычным для нее низким, хрипловатым голосом сказала,  что газеты сообщают о  гибели  в Атлантике самолета, вылетевшего вчера из Хитроу в Монреаль. Все рухнуло.

     На следующий день газеты опубликовали списки погибших в авиакатастрофе.  Среди прочих имен в  списках  значился Рональд Ламоль.

      Рон умер и все, что еще два дня назад было наполнено глубоким  смыслом,  имело  значение  - стало никчемным,  пустым и жестоким.  Речел вдруг стало с беспощадной  ясностью  понятно, что,  живой  Рон  был  не только и ни столько объектом святого женского гнева на весь мужской род, сколько вожделенным призом в конце замысловатого пути.  Право на безраздельную власть над этим человеком было главной целью всего, что она делала.

      Любой проступок Рона против их любви подстегивал ее месть и придавал ей особую остроту.  Месть  двигала ею, когда она со страстью бросилась  в  объятья Тони  сразу же после участия в интермедии, разыгранной в Родосе. Месть превратила в наслаждение ощущать  вожделеющие  взгляды мужчин.  Мстительное желание обольщать было так велико,  что свобода  нравов  на «Ариадне», в которую она окунулась во время  первого  августовского плавания в компании сестер и молодых подручных Георга,  наполняла ее чувством легкости и счастья.

      Она получила возможность отдавать свое тело ласковому морю и горячему солнцу.  Возможность не обращать внимания на украдку горящих взглядов матросов провожающих их обнаженные  тела. Возможность сознавать,  что любой из них охотно станет рабом ее красоты. Возможность почувствовать себя выше условностей связывающих ее  в  прошлом мире.  Получила ощущение обретенной безграничной свободы  для  себя.  При этом все, что делал Рон, воспринималось, как череда предательств, а все, что происходило с ней самой, казалось справедливым возмездием ему.