Остров

Госсекретарь уже бывала на «Голиафе», а госпожа президент нет. Собственно говоря, Хиллари Линтон стала президентом всего два года назад, после внезапной смерти президента Барака Обамы. Обама умер от обширного инфаркта почти на глазах у миллионов людей – во время прямого телеэфира на закрытии саммита Большой Двадцатки. Неожиданная смерть Обамы вызвала волнения среди черного населения Америки – они не могли поверить в естественные причины этой смерти. Никогда еще со времен Гражданской войны Соединенные Штаты не были так близки к краху. Сотни городов были охвачены беспорядками. Только введение чрезвычайного положения и очень жесткие действия полиции и армии позволили избежать государственной катастрофы. Тем не менее за четыре месяца погибли более девяти тысяч человек, а материальный ущерб вообще невозможно подсчитать – разграблены и сожжены десятки тысяч магазинов и частных домов. На последовавших после смерти президента Обамы выборах

Хиллари Линтон победила – перепуганная белая Америка не захотела больше черного президента.

Госпожа президент осмотрелась. Было очень холодно, дул обычный для этих мест ветер, по морю катились трехметровые валы. Они появлялись из темноты, как посланцы страны вечного сумрака, и вновь исчезали в темноте… Внезапно у президента возникло острое чувство дискомфорта. Собственно, она жила с чувством дискомфорта постоянно – наступил климакс, и лекарства помогали слабо. Она уже привыкла к такому состоянию, но сейчас чувство дискомфорта сделалось очень острым – как будто кто-то целится тебе в затылок. Г-жа президент не могла знать, что дело именно так и обстояло – в огневой точке, оборудованной внутри буровой колонны, сидел дежурный снайпер и разглядывал ее в прицел винтовки.

Апфель сделал приглашающий жест в сторону надстройки и произнес:

– Прошу вас, дамы.

Не глядя по сторонам, президент США решительно двинулась туда, куда указал помощник мистера S.D. Следом двинулись госсекретарь и «атомный» офицер. Через несколько секунд стальная дверь надстройки отсекла их от палубы со свистящим ветром и холодом. Внутри было тепло, под ногами лежали ковровые дорожки, а стены покрывали деревянные панели. Госсекретарь все это уже видела, не удивлялась, а на президента разительное противоречие между наружным обликом «Голиафа» и его интерьерами произвело впечатление. Апфель произнес:

– Это парадный подъезд дворца «Голиаф».

Хамилтон улыбнулась – вспомнила, что эту же фразу – слово в слово – помощник мистера S. D. произнес полгода назад, во время ее первого визита на «Голиаф». Она подумала: видимо, этот хрен с перхотью всегда говорит одно и то же.

Раздался звонок, и в холле остановился лифт. Из него вышел мистер S. D. – седой, сухопарый, в сером пиджаке с галстуком в полоску. За спиной S. D. стояла его давняя секретарша Рита. Президент подумала, что Старик неплохо выглядит для своих семидесяти трех. Во всяком случае, значительно лучше, чем два года назад, во время их последней встречи в Торонто. С тех пор они не виделись.

– Добрый вечер, леди, – произнес S. D. довольно высоким и неприятным голосом. Дамы ответили вразнобой. – Рад приветствовать вас на «Голиафе»… Прошу!

На лифте – плюшевый диван, антикварный телефон – спустились на три этажа вниз. S. D. провел гостей в кабинет, а «атомный» офицер остался в приемной.

– Прошу садиться, леди, – S.D. указал рукой на столик в углу. Сели. Каролина Хамилтон осмотрелась – за полгода здесь ничего не изменилось. Полки с книгами вдоль одной стены, карта мира на противоположной, модель «Титаника» и два портрета. Один – Черчилля, а кто изображен на втором, оставалось для госсекретаря загадкой. Если она чего-то не знала, то спрашивала запросто, не задумываясь, что об этом подумают другие. Но рядом с этим стариком Каролина Хамилтон не то чтобы смущалась – смутить госсекретаря было совершенно невозможно, но. В общем, она очень хорошо ощущала разницу между собой и великим S.D.

– Итак, леди, что привело вас ко мне? – спросил Старик. Президент и госсекретарь переглянулись. После того, что произошло в России всего лишь сорок часов назад, вопрос прозвучал довольно странно. Госсекретарь США произнесла:

– В апреле этого года мы с вами, мистер S. D., беседовали о России. Конкретно – о необходимости расчленения России… Собственно, саммит в Санкт-Петербурге, который завершился столь трагически, как раз и должен был подготовить почву для принятия соответствующих резолюций.

– И что? – спросил Старик, когда Каролина Ха-милтон умолкла.

Вместо госсекретаря ответила президент:

– Фактически этот саммит выполнил свою роль как нельзя лучше – после того, что произошло в Санкт-Петербурге, мы можем разорвать Россию на куски.

– Вы уверены? – спросил Старик.

– Разумеется, – твердо произнесла президент. – Момент просто уникальный.

– Понятно, – сказал Старик. – Ваша логика совершенно понятна: в России произошел чудовищный теракт. Отсюда следует, что Россия – оплот мирового терроризма, поэтому с ней можно делать, что хочешь. А мировое сообщество поддержит… Я правильно понял?

– Абсолютно.