Остров

Мария продолжала чистить и полировать еще с час или около того, пока не вернулся Гиоргис. И наверное, впервые Мария, глядя на отца, не ощутила боли при мысли о скором расставании. Отец выглядел таким сильным для своего возраста, Мария на самом деле прекрасно знала, что он и без нее проживет. Теперь отца не тревожили мировые проблемы, а общество друзей в деревенском баре избавит его от одиноких тоскливых вечеров.

– Анна недавно заходила, – весело сообщила она. – И вернется скоро.

– А куда это она отправилась? – спросил Гиоргис.

– Думаю, Савину повидать.

В этот момент вошла Анна. Она тепло обняла отца, и они сели поболтать, а Мария занялась приготовлением напитков. Разговор прыгал с темы на тему. Чем занималась Анна все это время? Закончила ли она устройство обоих домов? Как Андреас поживает? Марии хотелось услышать от отца вопрос: счастлива ли Анна? Почему она так редко бывает в Плаке? Но это так и не прозвучало. И ни словом не была упомянута предстоящая свадьба Марии, ни единым словом. Час пролетел быстро, и Анна встала, собираясь уходить. Гиоргис принял приглашение побывать в Элунде в воскресенье, чтобы пообедать с дочерью, и они попрощались.

После ужина, когда Гиоргис отправился в кофейню, Мария решила завершить еще одно дело. Она сбросила туфли, чтобы забраться на шаткий стул и дотянуться до самой глубины высокого буфета. В тот момент, когда Мария подняла ногу, она заметила на ступне странное пятно. На мгновение у нее остановилось сердце. При слабом освещении пятно было почти незаметным. Оно походило на легкую тень, но если посмотреть на него с другой стороны, то небольшой участок сухой кожи был немного светлее, чем все остальное. Как будто Мария немного обожгла ногу на солнце и кожа начала шелушиться, оставляя светлый участок.

Возможно, тревожиться было и не о чем, но Марию даже затошнило от испуга. Она обычно купалась поздно вечером, и в тусклом свете такое пятнышко могла не заметить много месяцев подряд. Мария решила, что попозже посоветуется об этом с Фотини, но отцу говорить пока что незачем. Им всем и без того есть о чем подумать в эти дни.

Та ночь была для Марии самой тревожной в ее жизни. Она лежала без сна почти до рассвета. Конечно, ничего нельзя знать наверняка, и все же у нее почти не оставалось сомнений относительно этого пятна.

Часы темноты тянулись с болезненной медлительностью, а Мария металась в постели, обуреваемая страхом. Когда она наконец заснула тревожным сном, ей приснилась мать и огромное бушующее море, качавшее островок Спиналонгу, словно тот был гигантским кораблем. Наконец пришел рассвет, давший Марии некоторое облегчение. Она собиралась пораньше побежать к Фотини. Ее подруга к шести утра обычно уже бывала на ногах, мыла тарелки, оставшиеся с вечера, готовила еду для новых посетителей. Похоже, она работала больше, чем кто-либо другой в деревне, а это было нелегко в ее положении, потому что Фотини была уже на седьмом месяце беременности.

– Мария! Ты что тут делаешь в такую рань? – воскликнула Фотини. Но она уже поняла: у подруги что-то случилось. – Давай-ка выпьем кофе.

Она оставила работу, и подруги сели за большой кухонный стол.

– Что случилось? – спросила Фотини. – У тебя такой вид, словно ты ни минутки не спала. Ты нервничаешь из-за свадьбы или тут что-то другое?

Мария посмотрела на Фотини, тени под ее глазами были такими же темными, как нетронутый кофе в чашке. Глаза девушки наполнились слезами.

– Мария, что случилось? – Фотини потянулась к подруге, накрыла ее руку ладонью. – Ты должна мне сказать!

– Вот что, – ответила Мария. Она встала и поставила ногу на стул, показывая на побледневший участок сухой кожи. – Ты это видишь?

Фотини наклонилась вперед, всматриваясь. Теперь она поняла, почему ее подруга была так встревожена этим утром. Из листовок, регулярно распространявшихся в Плаке, все вокруг знали, как выглядят первые признаки лепры, и это действительно было очень похоже на один из них.

– Что мне делать? – тихо произнесла Мария, и слезы покатились по ее щекам. – Я не знаю, что мне делать.

Фотини сохраняла спокойствие.

– Для начала ты не должна никому говорить об этом. Это может ничего не значить, а ты ведь не хочешь, чтобы люди сделали поспешные выводы, в особенности семья Вандулакис. Ты должна провериться по-настоящему. Твой отец ведь каждый день возит того доктора на остров и обратно, верно? Почему бы тебе не попросить его взглянуть?

– Доктор Лапакис – хороший друг отца, но он тут уж слишком свой, и кто-нибудь может случайно от него узнать. Там у них был еще один врач, перед войной он часто приезжал. Я, правда, даже имени его не помню, но думаю, он работает в Ираклионе. Отец должен знать.

– Ну, тогда почему бы тебе не обратиться к нему? У тебя найдется множество поводов отправиться в Ираклион, свадьба ведь на носу.

– Но это значит, что мне придется обо всем сказать отцу, – всхлипнула Мария.