Остров

— Еще слово, и наша мамуля вспыхнет ярким пламенем!

Правая рука Кимберли скользнула в сторону между прутьями и поднялась с двумя оттопыренными пальцами.

Не думаю, что она подразумевала знак мира времен хиппи.

Мне кажется, Кимберли имела в виду латинскую букву «V» Уинстона Черчилля.

Да, я уверен, черт побери, что именно так и было. Дочь военного моряка, потомок воинственных сиу, сильная духом и гордая.

«V» — означало победу.

— Не останавливайся! — приказал Уэзли.

Понимающе кивнув Кимберли, я миновал конец ее клетки. Вверху открытое пространство между клетками перекрывала лестница. Как мне и говорили близняшки.

Сама лестница была длиной футов пятнадцать, пять или шесть футов ее середины приходилось на промежуток между клетками, остальное лежало на крышах клеток. Возле ног Уэзли я увидел канистру и кар тонную коробку.

Коробку, в которой он хранил свои «бомбочки».

— Ладно, — произнес Уэзли. — Останавливайся там.

Я остановился.

Билли стояла почти прямо под ним и была хорошо освещена факелом. Свет играл и дрожал на ее теле, словно она находилась под водой. Кожа, отливающая медью в скачущих ярко-красных бликах, блестела, словно облитая водой.

Бензин.

Тугие золотистые завитки ее коротких мокрых волос прилипли к голове.

Снова бензин.

И тот же бензин сделал темным бетон под ее босыми ногами. Разлившись вокруг, он образовал мелкую кособокую лужу посредине клетки.

Когда я поднял глаза с лужи на нее, Билли смущенно пожала плечами.

Словно маленькая девочка, написавшая на пол. Смущенная и в то же время смирившаяся, беспомощная.

Почему она стоит в луже?

Приказ Уэзли, надо полагать.

Наверное, он приказал ей стоять смирно, пока сливал на голову бензин, пока тот стекал по ее телу и образовывал на полу лужу. Затем приказал ей не сходить с места.

Только шелохнись, и я превращу тебя в живой факел!

А у меня нет для нее даже ведра воды. И все из-за того, что я слишком долго сидел с Эрин и Алисой, из-за того, что Эрин положила мне на ногу руку.

Из-за бурной ревности Конни.

Лучше бы я сбегал за водой для Билли.

Ее перевернутое туалетное ведро валялось в дальнем углу клетки. Очевидно, использовалось в качестве стула. И, разумеется, было пустым.

Она сгорит!

Я видел только один способ спасти ее: помешать Уэзли поджечь бензин.

— Вы только посмотрите на него, — оживился Уэзли. — Ну чем не туземец?

— Чего ты хочешь?

— Первый вопрос на повестке для — нейтрализовать тебя, ты так не находишь?

— Я сделаю все, что ты скажешь, — ответил я.

— Превосходно. Бросай оружие.

— Не надо, — твердым и чистым голосом произнесла Билли. — Ты наш единственный шанс.

— Заткнись, дорогуша Билли.

— Он сожжет тебя, — сказал я.

— Ну и пусть.

— Нет, я не допущу этого.

Наклонившись, Уэзли сунул в картонную коробку левую руку и вынул книжку в бумажном переплете. Когда он поднял ее за уголок обложки, книжка развернулась. Затем он опустил факел и поднес его под страницы.

— Нет! — закричал я.

Книжка вспыхнула.

— Не делай этого.

И я бросил на землю копье и мачете. Уэзли отшвырнул книгу в сторону. Пылая, она полетела в темноту и упала в траву у моих ног.

— Она была уже на волосок от смерти, — объявил он.

— Гребаный ублюдок, — выругался я, затаптывая огонь.

— О, какие выражения! Это ты у Конни перенял. Эта девчонка на тебя дурно влияет.

— Чего ты хочешь? — повторил я свой вопрос.

— Дай подумать. Чего я хочу? Я хочу, чтобы ты вошел в свою новую квартиру, вон там. — Взмахнув факелом, он указал на пустую клетку по соседству с Билли. — Зайди и закрой за собой дверь.

Едва я успел сделать шаг в указанном направлении, как Билли воскликнула:

— Нет, Руперт, ты не можешь так поступить. Если он тебя запрёт…

— Я не могу позволить ему сжечь тебя.

— Очень мудро, дружок.

— Тебе придется снять его с крыши, — сказала Билли.

— А ну прекрати эти разговоры, сучка! А то я сейчас подсмалю твою п!..

Не обращая внимания на его угрозы и глядя мне прямо в глаза, Билли промолвила:

— Убей Уэзли. По крайней мере, постарайся это сделать. Тебе удастся спасти остальных. Пусть сжигает меня, но убей его.

— Сама напросилась! — взвизгнул Уэзли. Наклонившись, он вновь полез в картонный ящик.

— Погоди! — выпалил я. — Погоди минутку.

Он посмотрел на меня.

Если ты ее сожжешь, ты не сможешь с ней больше баловаться.

— Скажи, какую он мне новость открыл, — ухмыльнулся Уэзли.

Тебя ведь заводит ее боль, правда? А если она будет мертва, то даже не почувствует, что ты ей делаешь. Никогда больше не вздрогнет, не вскрикнет, не прольет и капли крови, ничего. И не будет иметь значения, как сильно ты ее стегаешь, или…

— Да кому она нужна? — скривился Уэзли. Но еще произнося эти слова, он вытащил из коробки руку и встал. Книжки в руке не было. — У меня будут остальные. И их станет еще больше, как только они начнут рожать мне детей. — Ухмыляясь, он покачал головой. — Милая старушка Тельма, она всегда хотела детей. Храни нас Бог. Ты можешь себе представить такое? Что, если они будут на нее похожи? Кому они такие нужны? Куда они такие безобразные сгодятся?