Остров

— Возросло ли это несоответствие сейчас по сравнению с теми далекими годами, когда первые реформаторы только начинали работать во имя свободы и счастья?

— В те дни острова Палы еще не было на карте. Идея превращения страны в оазис свободы и счастья не являлась несбыточной. Незатронутое внешним миром идеальное общество имело возможность выжить. И Пала сохраняла жизнеспособность, скажу я вам, до 1905 года. Однако менее чем за одно поколение мир полностью переменился. Кино, автомобили, самолеты, радио. Массовое производство, массовое уничтожение, массовая коммуникация; но главное — массовость населения: все больше и больше людей в разрастающихся трущобах и предместьях. К 1930 году любому незаинтересованному наблюдателю стало ясно, что для трех четвертей человечества свобода и счастье — едва ли не пустой звук. Сейчас, в шестидесятые, никто уже не задается подобными целями. Внешний мир все тесней и тесней подступает к крохотному островку, где царят счастье и свобода. Подступает неуклонно и неумолимо, все ближе и ближе. Некогда жизнеспособный идеал ныне утратил свою жизнеспособность.

— Следовательно, Пале предстоят перемены?

— Самые решительные, — кивнул мистер Баху.

— И коренные, — изрекла рани с садистическим удовольствием пророка.

— По двум основным причинам, — продолжал мистер Баху. — Во-первых, в наше время невозможно существовать в отрыве от всего мира. И во-вторых: такое существование является несправедливостью по отношению ко всем остальным.

— Что же несправедливого может быть в свободе и счастье?

Рани вновь изрекла нечто вдохновенное о ложном счастье и извращенной свободе. Мистер Баху почтительно согласился с ее замечанием и затем вновь обратился к Уиллу.

— Несправедливо, — настаивал он, — выставлять напоказ свое благополучие перед лицом всеобщих бедствий; это явный hybris14, намеренное оскорбление всего остального человечества. Это, если угодно, неповиновение Богу.

— Богу, — сладострастно пробормотала рани, — Богу…

Она открыла глаза.

— Здесь, на Пале, в Бога не верят, — сказала она. — Они верят только в Гипнотизм, Пантеизм и Свободную Любовь. (Последние два слова она произнесла с подчеркнутым презрением.)

— И потому вы хотите сделать их несчастными в надежде, что к ним вернется вера в Бога? Что ж, это один из путей обращения. Возможно, лекарство окажется действенным, и цель, в конечном счете, оправдает средства. — Уилл пожал плечами. — Но хорошо это или плохо, — добавил он, — и как бы ни смотрели на это сами паланезийцы, перемены неизбежны. Не надо быть пророком, чтобы предсказать: Муругана ждет успех. Он мчится на гребне волны по океану нефти прямо в будущее. Кстати, — Уилл поглядел на рани, — насколько мне известно, вы знакомы с Джо Альдехайдом, моим старым другом.

— Вы знаете лорда Альдехайда?

— Да.

— Так вот почему мой Внутренний Голос был так настойчив! — Закрыв глаза, рани улыбнулась про себя и медленно кивнула. — Теперь я понимаю. — Внезапно переменив тон, она спросила: — Как поживает наш дорогой друг?

— Спасибо, по-старому.

— Замечательный человек. L'homme au cerfvolant15— так я его называю.

— Человек с воздушным змеем? — удивился Уилл.

— Он делает свое дело вдали от нас, — пояснила рани, — но в руке его нить, к которой привязан змей, а змей всегда стремится взлететь выше и выше, в самую Высь… И пока наш друг держит нить, он чувствует постоянную Тягу из Высоты, рывки Духа, которые не дают покоя плоти. Поразмыслите над этим! Деловой человек, великий Кормчий Индустрии, но Главная Забота для него — это Бессмертие Души.

Наконец-то Уилл понял, что подразумевала рани. Она говорила о склонности Джо Альдехайда к спиритизму. Уиллу вспомнились еженедельные сеансы у миссис Харботтл, чьей рукой водил дух; у миссис Пим, которая поддерживала связь с индейцем по имени Бобу из племени Кьова; у мисс Тьюк, с ее знаменитым рожком, из которого слышался свистящий шепот оракула, чьи изречения тут же записывались личным секретарем Джо Альдехайда: «Покупай австралийский цемент; не волнуйся о крахе „Готовых Завтраков“; продай сорок процентов каучуковых акций и вложи деньги в ИБМ и Вестингхауз…»

— Он когда-нибудь рассказывал вам, — спросил Уилл, — о ныне покойном биржевом маклере, который всегда знал, каковы будут цены на следующей неделе?

— Сидхи, — снисходительно пояснила рани, — истинный сидхи. Может ли быть иначе! А ведь наш друг только Начинающий. И в этой жизни бизнес — его карма. Все его дела, все замыслы предопределены. Да, предопределены, — выразительно повторила она и замерла, воздев указательный палец и склонив голову набок, будто прислушивалась. — Все его замыслы предопределены, говорит мне Внутренний Голос, в том числе и великие и чудесные свершения здесь, на острове Пала. Человек, идущий духовным путем, скажет: именно этого я и желал. Не как я хочу, но по воле Божьей. К счастью, — заметила рани, — все мои желания совершенно совпадают с волей Господа.

Уиллу было смешно, но он сохранял серьезный вид.

— Говорит ли вам что-нибудь Внутренний Голос об «Азиатской юго-восточной компании?»

Рани, прислушавшись, кивнула:

— Определенно.