Остров

Уилл переадресовал его послу.

— Вы в этом деле знаток, — сказал он.

— Решайте это между собой, — предложила юная сиделка. — А я пойду и приготовлю ленч для пациента.

Мистер Баху поглядел ей вслед; приподняв левую бровь, он выронил монокль и принялся полировать линзы носовым платком.

— У вас свое отклонение от нормы, — сказал он Уиллу, — а у меня свое. Вы шизоид — разве не так? А я параноик. Оба мы — жертва чумы двадцатого века; но, в данном случае, это — не Черная Смерть, а Серая Жизнь. Вас когда-нибудь привлекала власть? — спросил он, помолчав.

— Нет, никогда. — Уилл решительно покачал головой. — Можно ли достигнуть власти, не предав себя?

— И, опасаясь предать себя, вы отказывались от удовольствия помыкать другими людьми?

— Да, страх перевешивал стремление к удовольствию.

— Но хоть однажды вы испытали соблазн?

— Нет, никогда.

Они помолчали. Наконец Уилл, переменив тон, сказал:

— Давайте вернемся к делу.

— Да, к делу, — повторил господин Баху. — Что вы мне скажете о лорде Альдехайде?

— Рани уже упоминала его редкостную щедрость.

— Меня не интересуют его добродетели. Насколько он умен, вот что меня занимает.

— Достаточно, чтобы понимать: ничего не делается задаром.

— Прекрасно, — сказал мистер Баху. — Тогда передайте ему от меня, что сведущим людям, стоящим у рычагов власти, следует платить примерно вдесятеро больше, чем вам.

— Я напишу ему об этом в письме.

— Напишите сегодня же, — посоветовал мистер Баху. — Завтра вечером из Шивапурама вылетает самолет, а следующего придется ждать целую неделю.

— Спасибо, что предупредили, — ответил Уилл. — А теперь, поскольку ее высочество и этот невыносимый юнец удалились, поговорим о другом искушении. Что вы скажете о сексе?

Мистер Баху замахал перед лицом костлявой коричневой рукой, словно пытаясь отогнать тучу насекомых.

— Телесный зуд, довольно досадный; унизительнейшее раздражение плоти. Но умный человек всегда способен справиться с ним.

— Как трудно понять чужие пороки!

— Вы правы. Каждый привязан к собственному безумию, особо подобранному для него Богом. «Pecca fortiter»18, советует Лютер. Но старайтесь замечать свои пороки, а не чужие. И главное, в поступках своих старайтесь не подражать жителям этого острова. Не ведите себя так, словно вы здоровы и душой и телом. Все мы — умалишенные грешники на едином вселенском корабле, и корабль этот вот-вот утонет.

— Но крысы не торопятся убегать. Что вы на это скажете?

— Возможно, иные из них пытались бежать. Но не смогли уплыть далеко. История показывает, что крысы всегда тонут вместе с кораблем. Вот почему пример Палы не будет иметь успеха.

Юная сиделка вошла в комнату, неся поднос.

— Пища буддистов, — сказала она, повязывая Уиллу салфетку, — за исключением рыбы. Но мы считаем, что рыба равноценна овощам.

Уилл принялся за еду.

— Кроме рани, Муругана и нас с мистером Баху, — спросил он, прожевав и проглотив первый кусок, — много ли вам доводилось видеть людей оттуда?

— В прошлом году в Шивапурам приезжала группа американских врачей, — ответила девушка. — Я тогда как раз работала в Центральной больнице.

— С какой целью они приезжали?

— Их интересовало, отчего у нас так мало неврозов и кардиологических заболеваний. Вот уж врачи!.. — Девушка покачала головой. — Признаюсь вам, мистер Фарнеби, у меня волосы встали дыбом. Всех в больнице просто оторопь взяла.

— Вы находите, что наша медицина чрезвычайно примитивна?

— Нет, она не примитивна. Она ужасающа; ее и медициной-то нельзя назвать. Да, ваши антибиотики превосходны. Но лучше бы научиться повышать сопротивляемость организма, чтобы не приходилось к ним прибегать. Вы умеете делать фантастически сложные операции, но не умеете объяснить людям, как надо себя вести, чтобы прожить без них. И так абсолютно во всем. Если ваше здоровье подорвано, вам поставят заплату, но ничего не делается ради его поддержания. Помимо канализационных стоков и искусственных витаминов, профилактика почти отсутствует. А ведь у вас бытует пословица: лучше предупредить, чем лечить.

— Но лечить куда драматичней, чем предупреждать, — отозвался Уилл. — И для врачей значительно выгодней.

— Для ваших врачей — да, — ответила юная сиделка, — но не для наших. Нашим платят за то, что они сохраняют людям здоровье.

— Как же это делается?

— Мы задали себе этот вопрос еще в прошлом веке, и нашли множество ответов. Здесь все имеет значение: химия, психология, диетология, умение заниматься любовью, впечатления от окружающей обстановки, взгляд на свое место в мире…

— И где же вы нашли лучший ответ?

— Не существует отдельных ответов; все надо брать в совокупности.

— Следовательно, панацеи не существует.

— Откуда же ей быть?

И она прочитала стихотворение, которое каждая сиделка обязана затвердить наизусть в первый же день своего обучения:

«Я» — общество, где столько же законов,
Сколь граждан — и составом каждый сложен.
Рецепт единый будет невозможен
Там, где в основе — множество резонов.