Остров

Но Соломон был всего лишь царем, тогда как эти ярко расцвеченные пугала обладали гораздо более высоким достоинством. Один из них был Грядущий Будда, другой — очаровательная и пестрая восточно-индийская разновидность Бога Отца, несколько напоминающая его изображение в Сикстинской капелле, где он склоняется над только что сотворенным Адамом. Стоило детям дернуть за бечевку, Грядущий Будда взмахивал рукой, выпрямлял скрещенные в позе лотоса ноги и танцевал в воздухе короткое фанданго, а затем вновь скрещивал ноги и сидел неподвижно, пока новый рывок не выводил его из медитации. Бог Отец покачивал вытянутой рукой, предупреждающе поднимая указательный палец, открывал и закрывал окаймленный конским волосом рот и выкатывал стеклянные глаза, которые сверкали грозно на каждую птицу, осмелившуюся приблизиться к рису. Порывы ветерка развевали его ярко-желтые одеяния, смело разрисованные бело-черно-коричневыми тиграми и обезьянами, тогда как великолепное платье Будды, сшитое из алой и оранжевой вискозы, трепетало и звенело эолийским звоном нескольких дюжин серебряных колокольчиков.

— У вас все пугала наподобие этих? — спросил Уилл.

— Это была идея старого раджи, — ответил Виджайя. — Он хотел, чтобы дети понимали, что мы сами создаем себе богов и сами же дергаем их за веревочки, заставляя властвовать над нами.

— Пусть они пляшут, — с восторгом сказал Том Кришна, — пусть извиваются. — Он рассмеялся.

Виджайя протянул огромную руку и потрепал черную курчавую головку мальчика:

— Вот это характер! — он повернулся к Уиллу и заговорил, судя по всему, подражая манере старого раджи: — Главная и величайшая ценность так называемых «богов» помимо отпугивания птиц, устрашения «грешников» и, быть может, утешения несчастных, состоит в следующем: привязанные на шестах, они заставляют вас поднимать голову, и когда вы смотрите на них, вы непременно видите небо. А что такое небо? Воздух и рассеянный в нем свет; но это также символ беспредельности и, простите мне такую метафору, беременной пустоты, из которой возникает в этом мире все — и живое, и неживое, и творцы кукол, и эти божественные марионетки, — возникает в мире, который мы знаем или воображаем, будто знаем.

Мэри Сароджини, слушавшая его со вниманием, закивала головой:

— Папа говорил, что еще лучше — смотреть на птиц в небе. Птицы — это не слова, повторял он. Птицы — это реальность, такая же реальность, как небо.

Виджайя остановил машину.

— Желаю повеселиться, — сказал он детям, когда они выбрались из машины. — Пусть попляшут, поизвиваются.

Мэри Сароджини и Том Кришна с веселыми криками пустились бежать к детям, дежурившим в поле.

— А теперь перейдем к более важным сторонам образования, — заявил Виджайя и вырулил в боковой проезд, ведущий к школе. Он выключил зажигание и вручил Уиллу ключ. — Я оставлю машину здесь и пойду на Станцию пешком. Когда захотите вернуться домой, попросите кого-нибудь, чтобы вас отвезли.

В школе миссис Нараян, директор, сидя за рабочим столом, беседовала с седовласым человеком с длинным узким лицом, напоминавшим морщинистую морду ищейки.

— Мистер Чандра Менон, — пояснил Виджайя, представив ему Уилла, — помощник министра просвещения.

— Который прибыл к нам, — добавила директор, — чтобы провести очередную инспекцию.

— И который, как всегда, одобряет все, что видит, — откликнулся помощник министра с галантным поклоном в сторону миссис Нараян.

— Простите, но мне пора вернуться к работе, — извинился Виджайя и направился к дверям.

— Вы интересуетесь вопросами образования? — спросил Уилла мистер Менон.

— Вынужден признаться, я в них полный профан. Меня воспитывали, но не образовывали. Вот почему мне захотелось взглянуть на то, как это делают.

— Что ж, вы избрали правильный путь, — заметил заместитель министра. — Нью-Ротамстедская школа — одна из лучших.

— Что такое, по-вашему, хорошая школа? — спросил Уилл.

— Школа, где обучение позволяет добиться успеха.

— Успеха? В чем? В погоне за стипендиями? В подготовке к будущей профессии? В подчинении местным категорическим императивам?

— Да, конечно, — подтвердил мистер Менон. — Но главный вопрос все еще остается без ответа. Какова цель существования мальчиков и девочек?

Уилл пожал плечами: