Остров

– На Пале, – сказала она, повернувшись к Уиллу, – мы не обращаемся с благодарностью к богу до еды. Мы молимся в процессе еды. Поэтому точнее будет сказать, что мы не произносим молитву, а пережевываем ее.

– Пережевываете?

– Молитва заключается в содержимом первой ложки каждого из блюд, которое вы кладете в рот, а потом жуете и жуете, пока от него ничего не останется. И все время, пока вы жуете, вы сосредотачиваетесь на вкусе пищи, ее консистенции и температуре, на давлении, оказываемом на ваши зубы, на ощущения в мышцах челюстей.

– И одновременно, как я предполагаю, вы воздаете хвалу Просветленному, Шиве или какому-то другому божеству?

Шанта выразительно помотала головой:

– Это отвлечет ваше внимание, а во внимании и заключен весь смысл. Во внимании к тому, что было вам дано, к тому, что не вы сами придумали. Но не к мыслям в словесной форме, обращенным к кому-то, кто является плодом вашего собственного воображения. – Она осмотрела стол. – Что ж, приступим?

– Ура! – в унисон воскликнули близнецы, хватаясь за свои ложки.

В течение примерно минуты царила тишина, нарушаемая лишь близнецами, не научившимися еще жевать, не чавкая.

– Могу я теперь сделать первый глоток? – спросил потом один из малышей.

Шанта кивнула. Все сглотнули почти одновременно. Застучали ложки, началась детская застольная беседа с набитыми ртами.

– Ну, что скажете? – поинтересовалась Шанта. – Какова была на вкус ваша молитва?

– Ее вкус, – ответил Уилл, – ощущался как длительная последовательность разных вкусов. Вернее, последовательность вариаций на главную тему риса, куркумы, красного перца, цукини и еще каких-то листьев, которых я не узнаю. Любопытно, что вкус не остается неизменным. Никогда не замечал такого прежде.

– И пока вы концентрировали внимание на этом, то на какое-то время были избавлены от повседневных мыслей, воспоминаний, ожиданий и набора глупых понятий – то есть от всяких признаков себя самого.

– А разве ощущение вкуса – это не проявления меня?

Шанта посмотрела в противоположный конец стола на своего мужа.

– Что бы ты на это ответил, Виджайя?

– Что касается меня, то я сказал бы, что это нечто среднее между мной и не-мной. Поглощение пищи – это момент, когда не-я делаю что-то полезное для всего организма. Но я в то же время – это я, хорошо сознающий, что происходит. И в этом смысл молитвы как процесса пережевывания пищи – сделать так, чтобы я лучше осознавал то, что не является мной.

– Очень внятно, – прокомментировал Уилл. – Но в таком случае в чем смысл смысла?

На этот раз ответила сама Шанта.

– Смысл смысла, – сказала она, – состоит в том, что, когда вы учитесь обращать более пристальное внимание на то, что составляет не-вас в вашем окружении (в данном случае на еду), как и на то, что не является вами внутри вашего собственного организма (это привнесенные извне вкусовые ощущения), вы можете внезапно открыть не-себя в самых глубинах сознания. Или, быть может, – продолжала Шанта, – это лучше выразить иначе, подойдя к вопросу с противоположной стороны. Не-вам в глубинах вашего сознания станет легче дать знать о своем существовании, если вы научитесь обращать больше внимания на не-себя в чисто физиологическом отношении… – Ее прервал грохот, за которым последовал плач одного из близнецов. – После чего, – продолжала она, убрав с пола разбитую миску и рассыпавшуюся еду, – невольно переходишь к проблеме «я и не-я» у человечков, рост которых пока не превышает сорока двух дюймов. Приз в размере шестидесяти четырех тысяч кроров[67] рупий будет немедленно выдан тому, кто предложит надежное решение.

Она промокнула ребенку глаза, заставила высморкаться, поцеловала и отошла к плите, чтобы наполнить рисом другую миску.

– У кого какие еще дела на сегодня? – спросил Виджайя, когда обед закончился.

– Наша очередь заниматься пугалами, – с важным видом отозвался Том Кришна.

– Да, в поле ниже школы, – добавила Мэри Сароджини.

– Тогда я отвезу вас туда на машине, – сказал Виджайя и повернулся к Уиллу. – Не хотите поехать с нами?

Уилл кивнул.

– И если это не запрещено, – попросил он, – мне хотелось бы осмотреть школу, если уж мы будем рядом. Быть может, посидеть на одном из уроков.

Шанта помахала им рукой на прощание с веранды, и через несколько минут они подошли к припаркованному джипу.

– Школа расположена в другом конце деревни, – объяснил Виджайя, запуская двигатель. – Нам придется воспользоваться объездной дорогой. Она ведет сначала вниз, а потом снова поднимается в гору.

Они спустились мимо террас с полями риса, кукурузы и сладкого картофеля, немного проехали прямо, где с одной стороны тянулся мутный пруд для разведения рыбы, а с другой – сад из хлебных деревьев, а затем дорога действительно пошла вверх, минуя другие поля – зеленеющие или золотистые, – пока не показалось белое и просторное здание школы, стоявшее в тени высоких деревьев.

– А там, еще ниже – наши пугала, – сказала Мэри Сароджини.