Остров

Трясущейся рукой я принялся вводить числа в том порядке, какой был мной установлен на острове. Я, Ральф, Миранда, Джун, Флора, Гил, а Себ — последний. 9 — это я, 32 Ральфа, 5 от Миранды, 8 за Джун, 1 для Флоры, 2 у Гила и у Себа тоже: 93258122.

Я вбил последнюю цифру и сел на корточки. Все остальные тоже сели. В тот миг мы были идеальной командой. Мы все уставились на люк, страшась того, что должно было произойти, а затем, по мере того как тикали секунды, все более страшась, что так ничего и не произойдет.

Но что-то произошло.

Появился луч света, яркий и словно ножом режущий мрак. Затем еще и еще — люк осветился с трех сторон. Луч превратился в столб, в полосу, в узкий прямоугольник, в широкий квадрат, — крышка распахнулась.

46 Бункер

Мы все поднялись на ноги и двинулись вперед. Слишком яркий свет слепил глаза так, что в дыре под крышкой люка ничего не разглядишь. Я и не заметил, как лес накрыла плотная тьма. Но через пару секунд начало проступать то, что таилось под крышкой, — верхние ступени металлической лестницы, похожей на пожарный выход. И тут я по-настоящему испугался. Но я знал свой долг. Я так долго играл роль вожака, пожал все плоды этого звания, настала пора платить по счетам. Настоящий вождь всегда идет первым в атаку и прикрывает отступление.

Прекрасно. Я залез внутрь и начал спускаться по ступенькам.

Внизу свет был уже не столь ярок. Зрение быстро приспособилось, и я смог ясно понять, где нахожусь. Это была диспетчерская со множеством мониторов. И она была пуста. Никаких трудящихся за кулисами помощников, никакого волшебника, скрытого занавесом. Вообще никого. В конце ряда мониторов обнаружилась дверь. Она была закрыта, но в щели пробивался свет и более того — негромкое электрическое гудение, скорее всего, кондиционера. На двери тот же логотип «TWP», что мы видели на крышке люка, но на этот раз с расшифровкой:

TWP

THE WHITLOHN PROJECT

СЛУЖЕБНЫЙ ВХОД

И наконец я все понял.

— Сукины дети! — выдохнул я.

Остальные постепенно присоединились ко мне. Миранда через мое плечо прочла надпись:

— «Проект Уитлон». Что это значит?

— Это значит, — угрюмо ответил я, — что все это — фейк. Флора негромко присвистнула.

— Уитлон, — пробормотала она. — Вот же наглецы.

— О чем это вы? — с досадой переспросила Миранда.

Я не ответил. Я протянул руку, собираясь распахнуть дверь, сорвать занавес и лицом к лицу увидеть Волшебника. Но тут позади меня Себ заорал:

— Глядите!

Изголодавшись за три месяца по мерцанию экранов, он уставился в мониторы, словно мотылек, прилетевший на свет лампочки, и тыкал в них пальцем. Я отошел от двери, отложив на минуту разоблачение этой безумной шутки, учиненной над нами. Подошел к мониторам и увидел, как сменяют друг друга кадры с камер, отслеживающих все наши перемещения. Вон и камера, настроенная на вершину Монте-Кристо. И прямо у нас на глазах все мониторы переключились на одну и ту же картинку — инфракрасное изображение темного перекрестка двух троп. Самый центр этого перекрестка, распахнутый квадрат яркого света на том месте, где был люк. На экранах загорелись титры: «Камера Х, Уитлон-центр». Я следил за мониторами, которые следили за нами. Довольно-таки противное ощущение.

— Линкольн, — позвала Джун, тронув меня за руку.

Я обернулся к ней, но она не смотрела на меня, уставилась на что-то, ее напугавшее, — она единственная смотрела не на мониторы, а на панель под ними. Там стоял самый невинный — и самый ужасающий в мире предмет. Чашка чая, только что заваренного, настоявшегося до красного оттенка, исходящего паром.

— Они скоро вернутся, — сказала Джун.

Дальше — сплошная неразбериха. Все опрометью бросились к лестнице. Вообще-то бежать нам было некуда, негде спрятаться от камер или от того, кто собирался пить этот чай. Но я напрочь забыл про «вождь прикрывает отступление» и вместе со всеми кинулся прочь от этой чашки.

— Погодите! — окликнул нас Себ. Он-то не обратился в бегство, в отличие от меня. — Тут всюду надписаны имена.

Пожалуй, только это и могло остановить меня. Я повернулся — одной ногой я уже был на первой ступеньке — и снова подошел к мониторам. Да, точно. Мы так разволновались при виде изображений на экранах, что не заметили надписи на их рамках. Каждый из семи экранов был поименован, и не с помощью клейкого листа: буквы были прямо выгравированы на металлической рамке, тем же шрифтом, что и повсеместный логотип TWP.

— Это же наши имена! — подхватил Гил, как всегда державшийся рядом с Себом. — Наши…

— Вот мое! — Себ, непосредственный, как маленький ребенок, ткнул пальцем в гравировку, складывавшуюся в «СЕБАСТЬЯН».

— И мое, — указал на соседний монитор Гил.

Он провел пальцами по семи буквам: «ГИЛБЕРТ».