Остров

Держался совет: что делать дальше. Трое: Шелом, Лисица и кемтянин Абу требовали повернуть назад. Больше всех горячился Шелом, чудом спасшийся с палубы «Солнечного круга».

— Вы не видели это чудовище! Меч блистал в его руках, словно молния! Ослепительные лучи, данные ему Солнцем, сожгли и потопили три моих корабля. Его взгляд испепелил лучших моих людей, видевших зарево Гадиса и Овдомена. Я сам чувствовал его на себе. Он обжег мою спину. Смотрите! — Шелом задрал кожаную рубаху и продемонстрировал окружающим свою спину. Она действительно покраснела и была покрыта нехорошего вида черными пятнами. — Еще мгновение — и от меня осталась бы лишь горсть пепла!

Шелом брызгал слюной, в глазах его светился нескрываемый ужас.

— Мои корабли не пойдут на Атлантиду. Вы как хотите, но мы вернемся в гавани Тира. Атланты не трогают нас, зачем нам их богатства? В этом мире еще есть места, где можно омыть руки золотом.

— Кто еще придерживается того же мнения? — спросил Меч.

— Они нам не по зубам, — сказал Лисица, известный не столь храбростью, сколь умом и даром предвиденья. Никто не мог припомнить случая, чтобы Лисица хоть раз ошибся. Мнение его значило многое, почти как слово Меча.

Третьим высказался Абу.

— Адмиралы правы, — сказал он, старательно пряча глаза от свирепого взгляда Сбира. — Нам лучше вернуться.

— Кто еще так думает?

Все остальные молчали. Сомнение шевельнулось и у Корьса и у Одноуха, но они слишком хорошо знали своего предводителя, как и то, какое значение он придает этому походу, они чувствовали малейшие интонации в голосе Меча, а те были неласковыми. Корьс промолчал. Промолчал и Одноух.

— Значит, шестеро за продолжение похода, трое за то, чтобы вернуться, — подытожил Меч. — Как же нам поступить в этом случае? Есть несколько вариантов. — Меч вскочил со своего места и стал прохаживаться по каюте. Движения его были взвинчены. — Первый — мы поворачиваем назад. Как вы понимаете, он мало кого устраивает. Он не подходит ни мне, ни тем более кемтянам, которым придется нести ответ перед номархом. Да и я привык отвечать за данное мною слово. Второй — мы продолжаем поход. Но, насколько я понимаю, этот вариант тоже устраивает не всех. Третий — поход продолжают лишь пять эскадр…

— Нет, — вмешался Сбир. — Я не касаюсь дел пиратов, но флот Кемта в моем подчинении, и он весь пойдет к Атлантиде.

— Отлично! — обрадовался Меч. — И четвертый вариант, который лично меня устраивает больше всего. Все адмиралы, которые не хотят продолжать поход, возвращаются обратно, но без своих эскадр.

— Я против! — немедленно возразил Лисица. — Мои люди подчиняются только мне.

— Я тоже не позволю кому-то распоряжаться своими кораблями! — выкрикнул Шелом.

— Подумай, Лисица! — предложил Меч. Видимо, нечто зловещее в голосе предводителя прозвучало слишком явственно, потому что Лисица заколебался.

— Да что тут думать! — заорал Шелом. — Возвращаемся!

Но больше крикнуть он ничего не успел. Из рукава куртки Меча выскользнул тонкий змеинообразный стилет, пронзивший мятежному адмиралу горло. Шелом плюнул кровью и повалился на пол.

Лисица и Абу схватились за мечи, но вытащить их не успели. Стилет Меча уперся в кадык Лисицы, а Сбир зажал голову Абу в замок крепко сплетенных рук, заставив того потерять желание играть оружием. В этот, признаться, весьма щекотливый момент в каюту постучали.

— Спокойно! — велел Меч Лисице и Абу. — Вы на моем флагмане, где команда предана мне как три тысячи чертей. Лисица, не делай глупостей. Мне не хотелось бы лишиться хорошего товарища. — Меч спрятал окровавленный стилет обратно в рукав, а Сбир отпустил полузадушенного Абу.

— Войдите! — велел Меч.

Дверь распахнулась, и появился помощник капитана.

— Адмирал, нами выловлен человек — гребец с галеры демона. Он говорит, что имеет важные сведения.

— Тащи его сюда!

В каюту вошел человек, шатающийся от усталости, абсолютно голый, покрытый многочисленными ранами и синяками. Левая кисть его была отрублена, рука перетянута наскоро скрученным жгутом.

Он медленно поднял голову, и Меч, пристально всматривавшийся в лицо вошедшего, воскликнул:

— Капитан Маринатос!

* * *