Остров

— Орлы! — рявкнул он хорошо поставленным голосом. — Вот сейчас Начальник Города звал вас к победе, а на деле он думал о другом. Видите, на юге горят склады. А там запасы еды и одежд на целый год. Они стали пеплом. Оставшихся запасов хватит на немногих. Титанам нужна не просто победа, а кровавая победа. Их цель — погубить как можно больше воинов… — До Бульвия начало доходить, что стратег говорит что-то не то, он дернулся и был схвачен за руки телохранителями Трегера. — Им наплевать на ваши жизни. Они согласны содержать лишь разожравшуюся гвардию да наложниц, — что набирают себе со всей страны, отбирая у нас самых красивых девушек. Они хотят уничтожить наш народ и заселить остров своими голубоглазыми ублюдками. Так не дадим же им сделать это! — Толпа заревела. — Так обратим же наш гнев против них, а не против несчастных, что взяли в руки оружие для борьбы со своими угнетателями. Возьмем Город и обретем неисчислимые богатства, сладкое вино, самых красивых девушек. Возьмем Город и станем его властелинами. Свергнем Титанов и займем их место. Не мы ли, кровь и пот державы, достойны этого!

Толпа восторженно приветствовала Трегера. Рты воинов разинулись в ликующем крике. Они били мечами о щиты, подбрасывали вверх стеганые шлемы.

— Ура! Возьмем Город! — Они уже видели себя возлежащими на мягких покрывалах, в бокалах переливалось черное густое вина, а прекрасные наложницы ласкали чресла… — На Город! Возьмем его!

Архонт полка, подумывавший ранее об аресте Трегера, орал вместе со всеми.

— Не верьте ему! — взвизгнул Бульвий. — Он предатель!

— Так точно, — подтвердил Трегер, делая шаг к атланту. Скользкое движение — и четко легший в руку меч рассек Начальнику Города горло. Крики мгновенно оборвались. Трегер вытер меч о плащ убитого и бросил:

— Ну, что ж вы замолчали, друзья мои? Кричите! Радуйтесь! Теперь вам некуда отступать. Придется идти со мной до конца.

Он извлек радиофон и приказал:

— Керк, действуй по плану!

* * *

Единственным атлантом, посвященным в замыслы Кеельсее, был Грогут, Правитель Кефтиу. Великолепный мастер-оружейник, больше всего на свете увлекавшийся конструированием новых видов оружия, он был чужд любых интриг и абсолютно беспомощен в отношениях с людьми, чем не замедлил воспользоваться Кеельсее. Номарх подчинил Грогута своей воле и раскрыл перед ним часть планов. Грогут был вынужден дать слово поддерживать Кеельсее, а взамен тот обещал сделать его правителем всего Великоморья.

— Мир будет наш. Тебе отойдет Великоморье, а я буду править Атлантидой, Черным и Западным континентами. Но за это ты поможешь мне.

— Что я должен сделать?

— Лишь одно — убить Дрилу и ее подземного выродка.

Характер Грогута был мягок, словно глина, ему было жаль Дрилу, хотя он и не любил ее, ему было жаль атлантов, обреченных погибнуть. Кеельсее заметил его колебания.

— Помни, теперь мы связаны одной веревочкой. Вздумаешь порвать ее — умрешь первым. Убей Дрилу и Выродка!

Грогут пытался исполнить его приказ, но не смог. Он вошел в спальню Дрилы с обнаженным мечом, увидел молодое, упругое, некогда желанное ему тело, и руки атланта опустились. Каким-то образом Кеельсее узнал об этой неудачной попытке. Спустя всего несколько часов он связался с Грогутом по радио.

— Твое время вышло. Пеняй на себя!

Радиопередатчик умолк. Навсегда. Тем же вечером взбунтовались кефтианские эскадры. Они оставили остров и ушли в неизвестном направлении. Взамен них появились корабли Кеельсее, которые блокировали Кефтиу и высадили на берег десант.

Тотчас же, точно по сигналу, вспыхнули мятежи во всех крупных гарнизонах, начались выступления рабов. Толпы восставших осадили великолепный дворец Правителей и замерли в необъяснимом ожидании, длившемся не один день. За это время дворец почти обезлюдел. Большинство воинов перебежали в стан восставших, скрылись кто куда слуги и рабы.

Холм, на котором располагался дворец, окружали посты воинов Кеельсее и мятежников. Грогут видел их лица, слышал злобные крики. По ночам холм опоясывался цепью костров, бросавших в небо острые искры и заунывные песни кемтян. Осаждавшие перекрыли подвоз продовольствия, и вскоре немногочисленные обитатели дворца стали испытывать нужду в самом необходимом. Муки голода терзали и Турикора. Грогут был свидетелем омерзительной сцены — Дрила тащила оглушенного ударом меча мальчишку-поваренка на съедение своему монстру.

Осада тянулась двадцать дней. Было утро пятого дня агонии, когда на лужайку перед дворцом приземлился декатер. Из него вылез Кеельсее, отдавший несколько отрывистых приказаний. Затем номарх бросил скользкий взгляд на окна, за одним из которых пряталось осунувшееся лицо Грогута. Спустя мгновение катер взмыл в небо, а кемтяне пошли на приступ.