Остров

— Тайна многого стоит? Раскрытая тайна словно обнаженное сердце. Не бойся, Гиптий, нас не интересуют ни Атлантида, ни остров, где прячется ваш стальной дом. Нас интересует лишь наш дом — Кемт. И лишь потому, что это — родина Сета.

Небрежно бросив разноцветный шар в кучу разноцветного тряпья, Омту шагнул дальше. За дверью было еще одно помещение, гораздо больше предыдущих, почти равное парадной зале. Оно было совершенно пустым, если не считать небольшой платформы с возвышающимся на ней столиком. Пол помещения был выстелен металлом, похожим на алюминий, стены — из необработанного дикого камня.

В помещении были лишь двое жрецов, совсем еще молодых людей, почти юношей. Они дружно повернули бритые головы к вошедшим.

— Аму, Габу, это жрец Осириса.

Лица юношей остались бесстрастны, как будто Омту не произнес только что имени их заклятого врага.

— Они хранители карты Сета. Они никогда не покинут этой залы.

— А где сама карта?

— Она лежит на столе. Можешь посмотреть на нее.

Взобравшись на сооруженную из какого-то пластика платформу, Гиптий бросил взгляд на стол, коричневая поверхность которого была абсолютно пустой, если не считать небольшой серой капсулы, тускло поблескивающей в центре.

— Это и есть она? — удивился Гиптий.

— Да. Ты по-прежнему хочешь познать ее? Помни, цена этому — жизнь!

Атлант заколебался. Он не считал себя трусом и не верил в неестественность смерти, хотя увиденное им только что разрушало границы естественного. Но ведь то, что неестественно для тебя, может быть естественным для человека другого языка, другой веры, другого мира. Для Нечеловека. Гиптий не мог выглядеть трусом в глазах жреца. Он боялся выглядеть трусом.

— Я хочу посмотреть на нее!

Атлант шагнул вперед и протянул руку.

— Остановись! — закричал Омту. — Я так и знал. Ты скорей расстанешься с жизнью, чем признаешь себя трусом. Глупо! Жрец должен жить ради Бога, а не ради собственного самолюбия.

— Не мешай мне, старик! — заводясь, яростно процедил Гиптий.

— Постой. Раз ты не признаешь разумным этот довод, прислушайся хотя бы к другому. Твоя смерть, а я не сомневаюсь, что тебя не станет, хотя и не уверен, что это будет означать, что ты мертв, приведет к гонениям на поклонников Сета, а мы не желаем этого. Поэтому остановись! Аму!

Не говоря ни слова, юноша взошел на возвышение и возложил руку на капсулу. Лицо его исказилось, тело начало расплываться. Минуло несколько мгновений — и жрец исчез. Гиптий в ужасе отшатнулся. Омту и второй хранитель карты остались бесстрастны.

— Он познал величайшую тайну и заплатил за это. — Слова жреца были сухи. — Теперь он — часть карты.

— Я слышал об этом, но не верил. Теперь я видел это. Это Вечность… — шептали губы атланта.

— Это больше, чем Вечность! — торжественно провозгласил Омту.

— Не играй словами, старик! Кто-то принес сюда эту карту. Кто-то читал ее! Ведь не может же быть иначе!

— Я стар, очень стар, жрец Осириса. Я пережил десятки поколений. Но ни я, ни мой предшественник не читали этой карты. Прочесть ее — удел великих. Это должны быть люди, сильные сердцем, люди, чье сердце не дрогнет пред ужасом мрака. Я не знаю таких людей. Но они были. И они будут. Но это не мы, жрец. Пойдем. Я пришлю тебе помощника, Габу…

Хранитель карты бесстрастно склонил голову.

Миновав две смежные комнаты, они вернулись в святилище. Жрецы, о чем-то перешептывающиеся, при их появлении враждебно затихли.

— Жрец Осириса убедился в силе карты Сета и снимает свое первое требование! — как само собой разумеющееся провозгласил Омту. — Мы готовы выслушать второе.

Хотят услышать второе? Первое едва не стоило Гиптию жизни, но отступать он не собирался!

— Жрецы Сета, я требую, чтобы вы вернулись на землю, к Солнцу!

На этот раз жрецы не выпростали из-под одежд каленых клинков, они лишь придвинулись к атланту, готовые разорвать его руками. Омту преградил им путь.

— Спокойно! Он наш гость. И я поручился, что он уйдет отсюда целым и невредимым. Что ты имеешь в виду под словом земля, жрец Осириса? Мы и так живем на Земле. Что ты подразумеваешь под Солнцем? Но свет, падающий с потолка святилища, — солнечный свет, донесенный сюда светопроводами.

— Я хочу, чтобы вы вернулись к людям. Знание, принесенное вами, сольется с знанием жрецов Осириса и будет служить человеку!

Омту жестко усмехнулся.

— Ты хочешь подчинить нас своей воле. Но мы служим разным идолам, жрец. Ты строишь Разум, замешанный на крови и грязи, хотя и не сознаешься себе в этом. Ты строишь власть, должную возвеличить тебя и тебе подобных, червей, выползших на раскаленную землю. Мы же ждем Человека, нашего повелителя, того, кто прочтет карту. Мы рождены служить лишь ему. Лишь его воля вызовет нас на землю, а до этого мы жители подземелий. Мы черви, роющие ходы под ваши прекрасные дворцы, мы шакалы, таскающие детей, рожденных строить царство безумного зверя…

— Вы упрямые ослы! — не выдержав, заорал Гиптий. — Вы безмозглые идиоты! Вы…