Остров

Мейнард отнес Юстина в номер, представлявший собой половину бунгало на две семьи, и уложил его на кровать. Бунгало было прилеплено к склону холма и выходило окнами на море.

Мальчик не проснулся, когда ему были заданы вопросы о еде и питье, и не пошевелился, когда Мейнард мокрой салфеткой стер с его лица спекшуюся пыль.

Мейнард поцеловал его в лоб и пошел вверх по холму, к бару.

Баром называлась квадратная комната со стенами, обшитыми деревянными панелями; она была небрежно украшена рыболовными сетями, буями и неумело написанными “местными” пейзажами. Сама стойка представляла собой заляпанный, недодеданный фанерный прилавок, проходивший вдоль одной из стен. Табуреты были из пластмассы и хромированного металла – дешевый товар, который можно заказать по почте.

Из музыкального автомата, включенного на полную мощность, неслась смесь из нескольких не связанных между собой мелодий: регги, “Крик” Джонни Рэя, “Отель Разбитых Сердец” Элвиса Пресли, и песен Патти Пейдж, Джо Стаффорда, Кейт Смит и Биг-Боппера.

Комната была заполнена танцорами, все – молодые, и все – чернокожие. На одних были мотоциклетные ботинки, на других – сандалии, на третьих – ультрасовременные туфли на платформе. Здесь же мелькали мини-юбки и шорты, кафтаны и слаксы. Прически – самые разнообразные: и копны, и локоны, и напомаженные “утиные хвосты”.

Это был калейдоскоп различных культур и времен, и в то же время здесь не было никакой культуры. Здесь росло поколение, оторванное от своего африканского источника, и изолированное от всех других моделей культур. У них не было модели, которой мохно следовать, дорожки, по которой идти. Вкусы здесь определяли торговцы из Майами. То, что не раскупается на рынке, они могли купить почти бесплатно, затем перевезти это на острова и продать втридорога. За пару сотен лет торговля здесь едва ли на шаг отошла от времен торговли бусами и одеялами.

Мейнард пробрался через толпу к стойке. Сквозь лес черных волос он заметил платиновые локоны Уайти. Он стал проталкиваться к нему, но остановился, увидев, что тот занят, застыв в пьяном поцелуе с девицей.

Единственное свободное место в баре было рядом с белым – человеком с длинной гривой серебряных волос. Мейнард сел и заказал себе двойное виски.

Он ощутил, что сосед на него смотрит. Это не был взгляд украдкой – мужчина повернулся на своем табурете и пристально его рассматривал. Мейнард попытался отвести взгляд – он посмотрел в глубь бара, на свой стакан, на потолок, – но все равно чувствовал себя не в своей тарелке. Он повернулся и сказал мужчине:

– Привет.

Мужчина поднял брови.

– Настоящий феникс, восставший из пепла.

– Что?

– Прошедший очищение огнем. Вы видели глаз Всевышнего и выжили, чтобы рассказать об этом.

– Что!?

Мужчина улыбнулся.

– Вы сегодня чудом спаслись.

– Вы слышали об этом?

– Слышал об этом! Я слышал это. Оно прозвучало, как ликующий горн среди оглушительного грохота скуки, из которой состоит наша жизнь. Пусть будет кровь, чтобы мы могли ощутить ужас, смерть, чтобы мы сочли себя счастливчиками, сувениры, которые будут собирать дети. Тоска порождает вурдалаков.

– Мне жаль, что я вас разочаровал. – Мейнард допил свой стакан.

– Вам повезло. Не повезло нам. Придется вернуться к рыбной похлебке и онанизму. Вы здесь надолго?

– До завтра, надеюсь. Если смогу добиться чартерного рейса.

– Если вы в этом зависите от милости Уэскотта, то ваше “завтра” можно будет отложить на неопределенное время. Он будет ждать, пока не найдет летчика, у которого сможет выманить хотя бы сотенную бумажку. Чертов нубиец! – Он стукнул кулаком по стойке, и бармен налил ему полный стакан джина. – И для моего товарища по плаванию тоже.

Мейнард стал возражать:

– Спасибо. Но мне надо поспать.

– Успокойся, приятель. Для сна будет достаточно времени, когда путешествие закончится. Налей ему, Кларенс, и я пощупаю его промокшие мозги насчет того, какие новости в других бассейнах.

Мейнард двинул свой стакан по направлению к бармену.

– Спасибо, – сказал он соседу. – Меня зовут Блэр Мейнард.

– Я это знаю. И вы работаете в “Тудей”. Барабаны разносят все новости. – Он улыбнулся.

Поскольку мужчина, по-видимому, не собирался представляться, Мейнард спросил:

– А кто вы?

– Кто я? – Он прикинулся обиженным. – Я – Колоритный Островитянин, такой, каких вы ожидаете увидеть, выезжая в двухдолларовую туристическую поездку на острова, пропитанный ромом обломок несбывшихся мечтаний, страдающий от солнечного удара мудрец, который за стакан джина разовьет для вас чудесное повествование о том, что могло бы быть, если бы Судьба – эта изменчивая шлюха – не сбила меня с ног в расцвете сил. Вам кажется, я нагоняю на вас тоску? Не бойтесь, вам это не грозит. Мой стиль – как самолет: тяжелый, а парит в высоте. Забавно, да? Игра слов, приятель, и, кстати, неплохая.

Мейнард рассмеялся.

– Как ваше имя?