Остров

Когда мы уселись в машину, барон доставил нам удовольствие, блестяще продемонстрировав свое мастерство. Лавируя между трамваями и машинами, он как метеор пересек город и одолел подъем Феррандис со скоростью сто с лишним километров в час. Ветер растрепал мне волосы, и я причесалась, прежде чем войти в трактир. Терраса была забита иностранцами. Барок отыскал свободный столик и заказал бутылку шампанского.

Официант принес ведерко со льдом. Осмотревшись, я увидела несколько знакомых лиц. Торговец, которого я оставила на бобах во время ужина, устроенного Эллен, сидел с какой-то раскрашенной, как маска, белокурой американкой. Николь сказала, что это бывшая киноактриса, пропившая свою карьеру. «Она ходит, как сомнамбула, обрати внимание. На днях она споткнулась на ровном месте».

Барон уже наполнил бокалы, и мы выпили за нашу встречу.

Мы выпили по второму бокалу и поговорили о гоночных машинах. Каким я отдаю предпочтение – английским или итальянским? Французским. Французским? Оказывается, таких не существовало. Барон сказал, что немецкие были великолепны. «Ненавижу немцев, – сказала Николь. – Единственные богатые родственники у меня были евреи. И они их не истребили. Я осталась без наследства». Барон сказал, что, живи она с ним, она бы ни в чем не нуждалась. Во всем виноваты немцы. У нас в Италии их не любят. Тогда почему же вы стали их союзниками? Я старалась побольше пить, чтобы поднять настроение, пока барон читал длинную лекцию насчет Муссолини и войны.

Мы были навеселе, когда встали. Барон вел машину со скоростью сто двадцать километров, а по приезде в Малагу захотел показать нам какой-то бар. Мне рассказывал об этом баре один миланец, побывавший там несколько лет назад. Битый час мы мотались по грязным кварталам, но бар так и не нашли. Оказалось, его закрыл губернатор по настоянию епископа. Мы присоединились к каким-то гулякам, выпили с ними, и странный тип, по виду цыган, взялся проводить нас, а привел в погребок слушать гитариста. За семь дней пребывания в Гранаде фламенко опостылел мне окончательно, и я послала мальчика за такси. Пока он ходил, мы выпили бутылку мансанильи. Цыгане плясали и хлопали в ладоши, и барон смотрел на Николь налившимися кровью глазами. Я простилась с ними, сказала, что у меня свидание, и обещала позвонить на следующий день.

* * *

Разумеется, звонить я и не подумала, и мне удалось спокойно проспать все утро. В час я пошла с Рафаэлем купаться в Кариуэлу. Он находился в прекрасном расположении духа и рассказал, что с приятелями был в гостях у Магды. Хозяин закусочной жарил рыбу на улице, и сардины блестели серебром. Голод уже давал себя знать, и мы съели дюжину сардин, батон хлеба и запили все это литром тинто. Закончив трапезу, мы вздремнули в нашем саду.

Потом позвонил Энрике и пригласил нас к себе ужинать. Его приезд произвел почти сейсмический эффект. Грегорио ненадолго забежал к нам с единственной целью сообщить, что он в обед видел Энрике с женой, и объявил, что поедет с нами в Чурриану. Как только он ушел, вновь зазвонил телефон, Исабель извинилась, что не позвонила раньше и просила привести к ним как можно больше народа: «…вилла огромная, Энрике хочет заполнить ее людьми. Не забудьте захватить чету Ферреро». Она говорила возбужденно, с дрожью в голосе и уверяла, что рада слышать меня. Я представила себе Энрике, слушающего ее глупые комплименты, и сухо оборвала разговор.

Надо было предупредить остальных, и в течение получаса я звонила Магде, Лауре, Долорес и Эллен. Я договорилась с ними встретиться в семь часов в «Центральном» и пошла к себе наверх принять душ. Прошло больше двух месяцев, с тех пор как я последний раз видела Энрике, и мне хотелось, чтобы он нашел меня в хорошей форме.

Внизу Рафаэль слушал пластинку Армстронга. Я тщательно привела себя в порядок и перебрала с полдюжины платьев. Ни одно из них не понравилось мне, и наконец я остановилась на бирюзовой рубашке и джинсах.

– Пойдем? – сказала я Рафаэлю.

– Поезжай одна. Я приеду попозже, жду звонка.

Я надеялась, что Николь и сегодня задержит его, и, пока грелся мотор, решила позвонить ей и предупредить. Но номер ее телефона остался в сумке, и я передумала.

В «Центральном» меня ожидали Лаура, Роман, Магда, Чичо и супруги Ферреро. Грегорио курил, о чем-то задумавшись. Селил болтала с тем долговязым парнем, что был тогда у Магды.

– Кто такой этот Энрике? – спросил Роман. – Не тот ли, что был здесь в прошлом году?

Я назвала фамилию Энрике и газету, где он работал, и, залившись смехом, Магда захлопала в ладоши.

– Детка, теперь я вспомнила… Это парень примерно наших лет, страшно веселый.

– Его жена ужасна, – вставил Роман.

– Жены всегда ужасны, – сказал Чичо.

– Что ты говоришь, детка…

– Чичо понимает в женщинах больше многих хвастунишек, – вдруг заявила Лаура.

Ее слова были адресованы Роману, а тот с лукавой ухмылкой почесывал затылок. Появилась Долорес с Эллен и Джеральдом.

– Привет собранию, – Долорес задержалась возле Грегорио. – Где же ты оставил свою подружку?

Селия прервала беседу с парнем и взглянула на мужа. Грегорио глупо улыбался.