Остров

Лаголев словно почувствовал. А может действительно почувствовал. Поди пойми, чем там еще остров наделяет человека — шестым, седьмым, восьмым чувством. Он сместился в угол, освобождая близкое к подоконнику место, качнул головой.

— Присоединяйся.

Улыбка его была настолько доброй, что Натка, скользнув к нему и сыну, даже не поняла, что плачет.

6

Это круто, подумал Игорь.

В голове, как чудесные цветы, тут же расцвели синонимы. Изумительно, волшебно, великолепно, умопомрачительно, сногсшибательно, бесподобно. Богатство похожих слов само по себе вызвало у него какой-то безумный фейерверк под черепом, искры на языке, семантический рахат-лукум.

Это что-то, подумал тогда он. Свет оседал внутри, будто волшебная пыльца. Жуткое чувство, на самом деле. Тебе все объяснили, показали, дождались понимания, обдали теплом, как паром, — ты готов, приготовлен, лети! Все шишки, синяки, ошибки, беды, слова, улыбки, ложь, сказки, любовь — все впереди.

Это неизбежно. Это неостановимо. Ты растешь, клетки делятся, погибают и обновляются, время переваривает твои оболочки, старую кожу, старые мысли, формируя из тебя — нового тебя. И все это — не важно.

Важно — о чем ты. Как ты звучишь. Что для тебя мир и люди вокруг. Что для тебя те, кто идет с тобой рядом, а раньше вел за ручку, учил садиться на горшок или писать в унитаз, кормил грудью, покупал мороженое, показывал, как колюч огонек на спичке, играл с тобой в «города», служил утешением и светом.

Игорь открыл глаза.

Мир остался прежним. И вместе с тем неуловимо изменился. Словно он смотрел на него с одного места, привычного, но не очень удачного, замыленного, а его подвинули, и раскрылся простор. Отец держал его за руку, мать прижималась плечом к отцу, и от них веяло такой любовью к нему, в общем-то, бестолковому сыну, что Игорь мысленно несколько раз казнил себя об стену. Он их, в сущности, и за людей-то уже не считал. Родаки, предки. Нечто само по себе существующее, как соседи за стенкой. Никаких пересечений. Но зато кроссовки выклянчил, супер. Словно восемь килограмм сосисок из семьи уволок.

— Мам. Пап.

— Все хорошо, сынок? — спросил отец.

— Простите меня, — сказал Игорь.

Отец наклонил голову. В глазах его он увидел понимание.

— Хорошо.

— Я это… — Игорь шмыгнул носом. — Ну, наверное, не очень хороший сын.

— Хм, — сказал отец, — мы все когда-то были такие. Однажды за мной, лет, наверное, двенадцати, а то и меньше, отец, твой дед, с прутом от нашей Стрельцовки чуть ли не до Тутаевки добежал. Два раза успел стегнуть поперек спины.

— А за что?

— Веришь, не помню.

— Не знаю, я была хорошей девочкой, — возразила мать.

Отец вздохнул.

— С девочками все совсем по другому, — словно делясь тайной, сказал он. — Ну, что, семья, пора и честь знать?

Мама выбралась первой, помолодевшая, светящаяся. Отец, какой-то совсем другой, чем раньше, шагнул следующим, подал руку.

— Ну, как тебе остров?

Игорь сел на стул. Тепло отпускало. Ощущения, мысли, эмоции — все медленно гасло, укладывалось на дно души.

— Не знаю. Как-то перекрутило всего, как космонавта на центрифуге. Круто.

Мама рассмеялась.

— Что? — спросил Игорь.

Отец хлопнул его по плечу.

— Физиономия у тебя, брат, говорит сама за себя.

— Серьезно?

Игорь встал. Отец, конечно, подтрунивал, но, на самом деле, было действительно любопытно, что там у него стряслось с лицом. Не разорвало же. Он вышел из кухни, скользнул в ванную. Из зеркала на него внимательно посмотрело чужое отражение. Открыло, закрыло рот, повернулось в профиль, вытянуло губы. Двойник был похож и не похож одновременно. Тот же нос, тот же подбородок, те же уши и космы. Даже глаза те же. Но все вместе детали складывались в незнакомую картину.

Игорю из зеркала не коверкала нутро недоступность дорогих шмоток и автомобилей, не грызло желание быстрых денег, не хотелось повеситься или накричать на отца и мать из-за того, что они не могут дать ему все и сразу.

Странный, спокойный парень с гаснущим огоньком в глазах.

— Пап, пап!

Он рванул обратно в кухню.

— Это кончается!

— Есть такое, — кивнул отец. — Сначала эффект держится недолго, но чем чаще ты находишься на острове, тем, похоже, он дольше работает по времени. Доказано опытным путем.

— А можно еще?

— Вставай, вставай, — улыбнулась мама.

Игорь забрался за холодильник. Ему сделалось смешно, что буквально полчаса назад его, наверное, в нишу не затащили бы и волоком. Спасите! Помогите! Родители что-то курят! Он замер. Остров не работал. Игорь проверил, стоит ли в границах, и снова закрыл глаза.

— Пап.

— Что? — обернулся отец.

Он протирал стол. Мама ушла в комнату. Оттуда слышалось, как она негромко напевает про старый клен.

— Не работает, — сказал Игорь.

— Прости, забыл сказать. На остров нужно настроиться. Он вроде как должен тебя признать. Понимаю, что мистика, но вот так.

— И что нужно сделать?

Отец почесал висок тыльной стороной ладони.

— Не знаю. Попросить его. Открыться ему. Иначе мне или маме придется все время держать тебя за руку. Так что ты постарайся.

— Хорошо.