Остров айлатки

Натка видела, что отец не врал, это была не байка или сказочка, чтобы ее развеселить. Она давно знала его, чтобы почувствовать в голосе и глазах настоящее воспоминание. Но если он видел это существо, значит оно было реально? И если да, он должен был его открыть! Но проклятая болезнь высосала из него жизнь, лишила славы. Так думала Натка, прокручивая рассказ снова и снова в голове. Когда отца уже не стало, девушка твердо решила, что полетит на Командорские, чтобы отыскать зверя из его рассказа. Ее отец не мог уйти из этого мира просто так, неизвестный никому, кроме нее и жестокосердной матери. Его имя должно было остаться как исследователя, обнаружившего новый вид. За него это сделает Натка. Она полетит на Командорские, поплывет на Безымянный и будет искать, неустанно, день и ночь, эту причудливую змею с крыльями, чтобы открыть новый вид и, как первопроходец, дать ей имя – а имя это будет в честь ее отца. Одержимая этой идеей, она больше не могла думать ни о чем. Парни, работа, ипотеки и сытая жизнь типичного городского потребителя были призрачным миром, который не имел к ней отношения и с которым ей приходилось мириться в силу обстоятельств. Реальная жизнь ждала ее там, на другом конце огромной России, на маленьких клочках суши, оторванных от материка, куда отправлялись добровольно только отшельники или безумцы. Конечно, мать не понимала ее. Эта женщина вышла замуж за другого человека всего через несколько месяцев после смерти отца, продав огромный дом с огородом, принадлежавший ему. В глазах Натки она была подлым предателем, и она обрубила все контакты с этой женщиной. Мыкаясь по работам, экономя на еде и жилье, она за несколько лет смогла накопить на билет на Командорские из Москвы. Обратный ей был не нужен. Оставалось только договориться с заповедником, чтобы ее взяли волонтером. Отозвался человек по имени Зорин, который собирался на Безымянный наблюдать за китами. И теперь, после череды нестыковок и спонтанных решений, ей нужно было найти биолога в незнакомом месте.

– Да ты ничего не знаешь, – протянул Федор, глядя ей в глаза. Взгляд был смеющимся, добрым.

Натка даже не скрывала, что не знает. Она только кивнула головой, и алеут в ответ указал ладонью в сторону высившегося каменного кряжа.

– Поднимемся туда, посмотрим вокруг, – сказал он, – Если они где по берегу ходят, то мы их увидим.

Он посмотрел на пляж, к которому они пристали, и кивнул Натке:

– Видишь борозды там, на песке? Они тоже сюда на лодке приплывали. Значит, от этого пляжа недалеко ушли. А если даже со скалы их не увидим, пойдем в домик. Я, кажется, помню, где он. Я там переночую, а то уже поздно, в ночь через море не пойду.

Натка поблагодарила Бога – и орнитолога – за то, что он послал ей такого знающего проводника. Идти оказалось дольше, чем она поначалу оценила. Ноги утопали в полотне из кочек, расстилавшемся пологой стеной, из которой вырастали изрезы каменистых горок. Трава чавкала под ногами, уводя вглубь ботинок, и пару раз Натка ощутила в голени обжигающий холод. Подрагивая, она передвигалась почти вприпрыжку за топавшим напролом Федором и мысленно упрекала себя за то, что не взяла сапоги. Чем выше они поднимались по возвышению, тем реже становилась дерновина и тем чаще встречались темные крупные камни – лоснящиеся куски базальта. С каменистого кряжа постепенно открывался вид на северную часть острова, до того укрывавшегося за высокой грядой. Глазам Натки открылась долина, тянущаяся глубоко вдаль, исчезавшая в молоке тумана. Коричневые луга перебивались глазами спокойных озер, плавно переходивших в каменистую береговую линию. Натка подумала, что они вполне могли подплыть к острову и с этой стороны, вот только пришлось бы сбить ноги о неприветливые нагромождения валунов.

– Вон они там! – привлек Натку Федор, указывая пальцем в сторону луга.

Натка вгляделась и увидела в стороне, куда он показывал – у небольшого озерца прямо напротив океанского берега – две фигуры. Точнее, сначала она подумала, что фигура была одна – большая желтая точка. Но затем в единоцветии коричневого луга что-то нарушилась, будто кусочек пазла выпал из мозаики – и вскоре Натка поняла, что рядом с человеком в черном бродит фигура поменьше в одежде, сливающейся с цветом травы. Натка расправила вверх худые руки с пауками пальцев, замахала ими, что лопастями вертолета и стала подпрыгивать, по-детски отрывая ступни от земли и сгиная ноги в коленях.

– Э-ге-гей! – заголосила она, – Люююю-ди!

Федор благодушно рассмеялся. Точки вдали никак не отреагировали на ее крики. Скорее всего, они даже не видели Натку, а шквальный ветер, дувший прямо в лицо, хватал слова и бросал ей куда-то за спину.

– Пойдем спустимся к ним, – позвал Федор.