Остров Безымянный

К приезжим, по себе знаю, дети относятся с абсолютным доверием: они привыкли, что на Острове все свои, чужих тут не бывает. И слово старших для них – закон, это я тоже успел заметить. Такая же вера ребятни в моральный авторитет взрослых существовала во времена моего детства, и она дорогого стоит.

Перед самой школой бетонный забор был испещрен надписями. Темы их были вечными, нисколько не изменившимися с момента появления письменности. В основном дети выясняли отношения: «Семёркин дурак» – гласило одно из детских посланий человечеству. Оно состояло из округлых букв, характерных для обладателей неторопливого почерка. Так пишут девочки в младших классах, тщательно, склонив голову, выводя каждую буковку. Эта надпись была перечёркнута несколькими глубокими линиями, проведёнными в гневе яростной рукой. Судя по всему, личность автора послания не являлась загадкой для детской части населения Острова, поскольку чуть выше оскорблённый Семёркин написал, пренебрегая личным обращением: «Сама дура».

В самом низу забора, то есть, в той его части, на которую не претендовали ребята постарше, совсем уж нетвёрдым почерком угловатыми, корявыми буквами было выведено: «Руские не здаютца». Буква «ц» во втором слове была аккуратно, одной линией наискосок, зачёркнута и над ней поставлена «с» – вероятно, автор надписи отреагировал на критику приятелей-грамотеев.

Любая школа представляет собой особый мир, живущий по своим внутренним законам, при этом все они, однако, чем-то похожи друг на друга. Как только я открыл школьную дверь и вошёл в вестибюль, мои барабанные перепонки подверглись сильнейшему удару: воздух просто звенел от пронзительных детских голосов, тем самым доказывая свою материальность. Я задохнулся этим воздухом своего детства, и на несколько мгновений мне показалось, что петля времени совершила какой-то замысловатый курбет и я снова очутился в далёком прошлом, среди школьных товарищей и вместе со всеми ожидаю звонка на урок.

Вестибюль и коридор были заполнены разновозрастными ребятами. Девочки-старшеклассницы по двое, по трое дефилировали вдоль коридора, демонстрируя свои стройные ноги. Со стороны казалось, что они участвуют в конкурсе на самое короткое платье. Их сверстники-мальчики стояли группками возле окон, шумно и весело обсуждая какие-то свои проблемы, всем своим видом демонстрируя пренебрежительное равнодушие к своим одноклассницам. Однако присмотревшись, можно было заметить, что мальчики то и дело косили глазами в сторону девочек, и те постоянно присутствовали если не в их разговорах, то уж точно, в головах.

Наибольший беспорядок своим «броуновским» движением вносили ребята помладше. Мальчики не ходили, а исключительно бегали, на ходу задевая девочек и дёргая их за косички. Девочки отмахивались, некоторые из них пускались вдогонку за обидчиками. Всё это сопровождалось неимоверным шумом и гамом.

Каждый школьник, проходя или пробегая мимо меня, считал своим долгом поздороваться – видимо, детей так приучили. Сначала я отвечал, но в конце концов перестал, только кивал и улыбался приторно-ласковой улыбкой.

Возле меня задержалась белобрысая конопатая девчонка с двумя льняными хвостиками на затылке. Ей было лет девять-десять. Весёлая рожица – рот до ушей – выражала абсолютное, полное счастье, состояние, доступное только детям. Девочка, задрав голову и глядя прямо в глаза, спросила:

– Вы кого-нибудь ищете?

– Я ищу вашу учительницу… – Тут я сообразил, что не знаю отчества Полины. – Тётю Полину.

Девочка, ни слова не говоря, схватила меня за рукав и потащила в конец коридора. Там, за поворотом, возле дверей одного из классов стояла Полина, окружённая стайкой малолеток. Девочки с бантиками заглядывали ей снизу вверх в лицо, тянулись к ней, стараясь приблизиться и прикоснуться – для них это было выражением наивысшей симпатии. Полина не играла в строгость, напротив, она выглядела очень доброжелательной и доступной. Наверное, поэтому её обступили не только девочки, но и мальчики.

Моя провожатая не успокоилась, пока не подтащила меня вплотную к Полине. Сказав: «Вот!», она убежала, скрывшись за поворотом коридора.

Все дети разом посмотрели в мою сторону. Я с ужасом ожидал, что они сейчас начнут по очереди со мной здороваться – мне очень не хотелось отвечать им глупой улыбкой в присутствии Полины. Но она спасла меня, опередив всех:

– Сергей Николаевич! Что Вы тут делаете? Что-нибудь случилось?

Вопросы были заданы с неподдельным удивлением.

– Ничего не случилось. Вы забыли, что обещали познакомить меня с Ильёй Сергеевичем.

– Нет, я не забыла. Но сейчас начинаются уроки, Вы выбрали не очень удачный момент…

Полина была явно смущена – она чувствовала себя виноватой в том, что из-за неё такой важный человек теряет время. Я поспешил её успокоить:

– Ничего страшного, подожду. Мне очень интересно снова подышать школьной атмосферой, я уже много лет, как не был в школе.

У Полины всё ещё был растерянный вид, но тут она оживилась:

– Тогда давайте я Вам покажу нашу школу… Вот, смотрите, здесь у нас библиотека.