Остров Блаженных

Он надкусил белую сердцевину. Жутковатое на вид растение оказалось вполне съедобным, сладким на вкус, но Толик проглотил только кусочек. Вкус вкусом, а радиацию никто не отменял. В лиане могло содержаться сколько угодно тяжелых металлов.

Наблюдая за Томским, йети грыз свою кость. При этом не забывал о Шестере – отрывал и бросал ей небольшие кусочки мяса. Ласка не заставляла себя упрашивать и аппетитно почавкивала. Два мутанта, маленький и больший, явно нашли общий язык.

Закончив завтракать, бигфут зачерпнул пригоршню воды из лужи под дырой в крыше и напился.

– Штера… Штолик… Хрум…

Оставаться в гостях у йети было, конечно приятно, однако время поджимало. И тут у Толика появилась сумасшедшая идея. Он сел напротив Хрума.

– Вода. Река. Нам нужно как-то до нее добраться. Понимаешь, вода…

– Гр-р-р… Хру-у-ум…

Толик встал, подошел к луже и указал на нее.

– Вода, Хрум. Большая вода. Нам нужно к ней.

– Ш-да. Штолик. Льшая ш-да. Р-р-р-ка! Штера!

– Да, река. Ты поможешь своей подружке Шестере добраться до большой воды?

– Хрум. Штолик!

Бигфут встал и неторопливо двинулся к выходу. Заметив, что люди стоят на месте, обернулся.

– Р-р-р-р-ка! Р-ка!

Выйдя наружу, йети остановился, неприязненно осмотрел разбитый «вездеход». Обошел вокруг него, наверное, для того, чтобы убедиться – механический зверь сдох и больше не будет рычать. Осмотром, судя по удовлетворенному рычанию, бигфут остался доволен, но на всякий случай грохнул кулаком по топливному баку.

– Р-ка. Штолик. Штера.

Хрум пошел не по улице, а напрямик, причем с таким видом, словно перед ним был широкий проспект. Толик и Митяй едва за ним поспевали. Через завалы, которые йети с легкостью перепрыгивал, людям приходилось карабкаться. Особенно тяжело приходилось Носову. Карлик, который с легкостью пролезал в любую дыру, теперь выбивался из сил, но никак не мог удержать заданного Хрумом темпа.

Йети вскоре заметил это. Стал двигаться не так быстро, а когда понял, что и это не помогает, остановился. Указал на карлика, а потом похлопал себя по шерстистому плечу.

– Ш-ш-ш-штера. Хрум. Хру-у-ум!

– Сдается мне, Вездеход, что наш проводник предлагает тебе сесть к нему на плечо, – Томский едва сдерживал смех. – А что? Будет удобно.

– Да пошел ты, Толян! Только этого мне еще не хватало! Знать бы вообще, куда ведет нас эта обезьяна.

– Судя по компасу, с этим все в порядке. Северо-запад. Так ты как насчет… Не время препираться, Коля. Мы будем двигаться значительно быстрее. Ну же, ради общего блага.

– Ладно. Но если будете смеяться…

Йети наклонил голову, опустил руку на землю, помогая Носову взобраться к себе на плечо. Когда карлик устроился и вцепился обеими руками в густую шерсть, Хрум встал. Вездеход не случайно просил Толика не смеяться. Зрелище было комичным. Огромная черная обезьяна с карликом на плече, у которого, в свою очередь, на плече сидела шестиногая ласка. Лучшей иллюстрации к нынешнему состоянию мира найти было нельзя.

Снежный человек двинулся вперед. Уверенность и быстрота, с которой он перебирался через груды поросших сорняками бетонных блоков и обходил руины, свидетельствовали о том, что этой дорогой йети идет не в первый раз. Иногда Хрум останавливался, чтобы помочь отстававшим Толику и Митяю. Или втаскивал их наверх, или расчищал путь, разбрасывая кирпичные и бетонные конгломераты. Пару раз в небе появлялись птеродактили, но, увидев Хрума, не рисковали нападать и улетали на поиски более легкой добычи.

Томский с восхищением наблюдал за большой обезьяной. Вот кто должен по праву считаться хозяином новой Москвы! Существо, прекрасно приспособленное к жизни в жутких условиях ядерной зимы. Верх совершенства. Вовсе не каприз природы, как казалось вначале, а ее идеальное творение.

Благодаря помощи Хрума путникам удавалось миновать такие завалы и заросли, которые в другой ситуации стали бы непреодолимым препятствием. К тому же рычание йети отпугивало других более мелких обитателей разрушенного мегаполиса. Пару раз людям приходилось видеть, как убегают с их пути пауки размером с человеческую голову и ныряют в щели руин толстые черные змеи.

* * *

Очередной встретившийся на дороге завал был огромным. Разрушенные дома некогда являлись частями общего жилого комплекса. Томский видел похожие на соты квартиры, обвитые лишайником и лианами газовые плиты, поросшие мхом ванны и гнилые, готовые рассыпаться от дуновения ветра остатки мебели.

Хрум помог Вездеходу и Шестере спуститься на землю, а сам начал карабкаться по стене самой высокой из многоэтажек. Много раз казалось, что большая обезьяна сорвется, но бигфут всегда в последний момент с непостижимой ловкостью цеплялся за ближайшую лиану или успевал отыскать в разрушенной стене опору для рук и ног. Взобравшись наверх, йети выпрямился.

– Хр-у-у-ум!

Объявив о своем присутствии всем, кто мог его слышать, снежный человек вытянул руку.

– Р-ка! Ш-ш-толик! Р-ка!

Томский начал карабкаться наверх. Выходило у него не так красиво, как у йети, но до гребня руин он все-таки добрался.