Остров дальтоников

Дорога к долине Манд очень трудна — нам пришлось ехать туда на джипе, причем машина часто двигалась со скоростью пешехода, и дорога заняла больше двух часов. В предместьях Колонии мы еще видели дома и бары сакау, крытые листьями, но, по мере подъема в гору, все признаки человеческого жилья исчезли. Грунтовая дорога, проходимая только для пешеходов и джипов, ответвилась от главной дороги и круто забрала в гору, непосредственно к пингелапской деревне. На высоте температура воздуха упала, а влажность уменьшилась, это было настоящее блаженство после изнуряющей жары низины.

Несмотря на изоляцию, Манд выглядит более прогрессивно и современно, чем Пингелап: здесь есть электричество, телефон, а в школе преподают учителя с университетскими дипломами. Сначала мы остановились в общинном центре — просторном здании с большим залом, который используют для собраний жителей деревни, вечеринок и танцев. Здесь мы смогли установить наше оборудование, осмотреть больных ахроматопсией и раздать часть солнцезащитных очков и приспособлений. Как и на Пингелапе, мы провели врачебные осмотры и исследовали подробности быта этих пингелапцев, живущих в более комфортных условиях. Мы попытались также оценить, насколько полезными окажутся здесь привезенные нами солнцезащитные приспособления. Как и на Пингелапе, Кнут своей открытостью смог создать доверительную обстановку и обеспечить успех нашим консультациям. Он очень долго общался с одной женщиной, матерью двоих детей, страдающих ахроматопсией, — пяти и полутора лет. Мать очень боялась, что дети могут полностью ослепнуть. Женщина сильно переживала из-за того, что винила себя в их болезни. Ей казалось, что причина их болезни в том, что она что-то делала неправильно во время беременности. Кнут изо всех сил постарался объяснить женщине механизмы наследственности, убедить в том, что ее дочери не ослепнут и ей не в чем себя упрекнуть ни как жену, ни как мать. Он говорил, что маскун не обязательно помешает ее детям добиться в жизни успеха, что защита глаз и простые оптические приборы позволят им вести такую же жизнь, какую ведут остальные люди. Но только после того как женщина поняла, что Кнут и сам страдает маскуном, она поверила его словам — они стали для нее неоспоримой истиной[33].

В школу мы пришли в самый разгар учебного дня. В каждом классе было двадцать-тридцать учеников, из них двое или трое страдали ахроматопсией. Мы познакомились с блестящими учителями, а само обучение проводилось здесь намного лучше и прогрессивнее, чем на Пингелапе. В некоторых классах преподавание шло на английском языке, в других — на понпейском или пингелапском языках. В одном из старших классов мы присутствовали на уроке астрономии — детям показывали вид восхода Земли с Луны, а также фотографии, сделанные с помощью телескопа «Хаббл». Однако наряду с последними достижениями астрономии, геологии и современной историей детям преподавали также основы их родной мифологии. Им рассказывали не только о полетах шаттлов, движении тектонических плит и подводных вулканах, но и погружали в мир мифов родной культуры. Например, им рассказывали историю о том, что остров Понпеи был создан волшебником-осьминогом Лидакикой. (Я был до глубины души очарован этим рассказом, ибо впервые слышал миф, главным героем которого был головоногий моллюск)[34].

Глядя на двух маленьких девочек, страдающих цветовой слепотой, которые решали арифметические задачи, уткнувшись носами в тетрадки, Кнут, вероятно, вспоминал свои школьные годы, как он мучился, пока не начал пользоваться оптическими приспособлениями. Он достал из кармана увеличительное стекло и показал девочкам — но человеку, никогда не имевшему дела с лупой, трудно сразу начать читать и писать с ее помощью.

Дольше всего мы задержались в классе пяти-, шестилетних детей, которые только учились читать. В этом классе было три ребенка с ахроматопсией, но они не сидели, как следовало бы, в первом ряду, а значит, не могли видеть буквы, написанные на доске учителем, которые другие дети хорошо видели. «Какое это слово?» — спрашивал учитель, и тут же вырастал лес рук. Здоровый ребенок называл слово, а дети с ахроматопсией повторяли за ним, словно эхо. Между тем если бы их спросили первыми, они не смогли бы ответить — ахроматопы просто подражали другим детям, притворяясь, что тоже знают слово. Однако у таких детей развивается очень хорошая слуховая память, как нам говорил Кнут, рассказывая о своем детстве:

«Так как я не мог различать буквы даже в обычном печатном тексте, у меня развилась очень острая слуховая память. Достаточно было однокласснику или члену семьи прочитать мне домашнее задание, чтобы я запомнил его и смог воспроизвести на уроке, демонстрируя превосходные (но мнимые) навыки в чтении».