Остров Дельфинов. Большая глубина. Рассказы

Опять никакого ответа. Встревоженный помощник пошел вниз по лестнице Он был на полпути, когда странный звук, точно где-то очень далеко лопнул воздушный шар, заставил его оглянуться. И тут он увидел Нелсона; инженер лежал в середине колодца на лесах, закрывающих турбинный вал. Лежал неподвижно, в какой-то неестественной позе.

Ральф Хьюз, главный физик, оторвал глаза от заваленного бумагами стола, когда отворилась дверь. Мало-помалу все входило в свою колею после вечного бедствия. К счастью, на его отделе оно почти не отразилось: генератор не пострадал. Не хотелось бы ему быть на месте главного инженера; теперь Мердоку надолго хватит писанины. Мысль об этом доставляла удовольствие доктору

Хьюзу.

– Здравствуйте, док, – приветствовал он вошедшего доктора Сэндерсона. – Что привело вас сюда? Как ваш пациент?

Сэндерсон кивнул.

– Через день-два выйдет из больницы. Но я хочу поговорить с вами о нем.

– Я с ним не знаком, никогда не бываю на станции, разве что все Правление на коленях умоляет меня. Но поговорить можно.

Сэндерсон криво усмехнулся. Главный инженер и блестящий молодой физик не питали друг к другу нежности. Они были слишком разные люди, кроме того, шло неизбежное соперничество между экспертом-теоретиком и человеком «практики».

– Мне кажется, это по вашей части, Ральф. Во всяком случае, я в этом не смыслю. Вы слышали, что произошло с

Нелсоном?

– Если не ошибаюсь, он был внутри моего генератора, когда в обмотки пошел ток?

– Точно. Когда ток отключился, помощник нашел его, он был в шоке.

– Что за шок? Электричеством ударить его не могло, ведь все обмотки изолированы. К тому же, помнится мне, его подобрали в центре шахты.

– Совершенно верно. Мы не знаем, что случилось. Но он теперь пришел в себя, и как будто никаких последствий, если не считать одного.

Врач помешкал, словно искал нужные слова.

– Ну, говорите! Не томите!

– Я оставил Нелсона, когда увидел, что ему ничто не грозит. А через час мне позвонила старшая сестра и сказала, что Нелсон хочет срочно поговорить со мной. Когда я пришел в палату, он сидел в постели и озадаченно рассматривал газету. Я спросил, в чем дело. «Со мной что-то случились», – говорит. «Конечно – говорю, – но через два дня вы уже будете работать». Он покачал головой, вижу – в глазах тревога. Сложил свою газету и показал ее мне. «Я не могу читать», – говорит. Я определил амнезию и подумал:

«Вот досада! Что еще он забыл?» А он, словно угадал мои мысли, продолжает: «Нет, я разбираю буквы и слова, но все вижу задом наперед! Наверно, у меня что-нибудь с глазами». И снова развернул газету. «Как будто я вижу ее в зеркале. Могу прочесть каждое слово в отдельности, по буквам. У вас нет зеркальца? Я хочу сделать опыт».

Я дал ему зеркальце. Он поднес его к газете и посмотрел на отражение. И стал читать вслух, с нормальной скоростью. Но этому фокусу любой может научаться, наборщики так читают свои литеры, так что я не удивился.

Правда, не совсем понятно, зачем понадобилось умному человеку устраивать это представление. Решил не противоречить ему – может быть, он чуть-чуть свихнулся от шока. Похоже было, что у него оптические иллюзии, хотя он выглядел вполне нормально. А Нелсон отложил газету и говорит: «Ну, док, что вы скажете на это?» Я не знал, как отвечать, чтобы не раздражать его. «Пожалуй, лучше вам обратиться к доктору Хамфри, – говорю, – он психолог.

Это не моя область». Тут он сказал кое-что о докторе

Хамфри и его психотестах, и я понял, что он уже побывал в его лапах.

– Верно, – вставил Хьюз. – Всех, кто поступает на работу в компанию, пропускают через сито Отдела психологии. – Он задумчиво добавил: – И все равно такие проскакивают типы!..

Доктор Сэндерсон улыбнулся и продолжал рассказ:

– Я хотел уходить, тут Нелсон говорит: «Да, чуть не забыл. Наверно, я упал на правую руку. Запястье сильно болит, как от растяжения». – «Давайте посмотрим», – сказал я и нагнулся над ним. «Нет, вот эта рука», – говорит

Нелсон и поднимает левую. Я держусь своей линии, не спорю. «Как хотите. Но ведь вы сказали – правая?» Нелсон опешил. «Ну да, – говорит, – Это и есть правая рука. Может быть, глаза и чудят, но тут-то все ясно. Вот обручальное кольцо, если не верите. Я его уже пять лет снять не могу».

Тут уже я опешил. Потому что он поднял левую руку –

и кольцо было на ней. И он сказал правду, кольцо сидело так крепко, что без ножовки не снять. Тогда я спрашиваю:

«У вас есть какие-нибудь приметные шрамы?» – «Нет, –

отвечает, – не помню никаких». – «А пломбированные зубы?» – «Есть несколько». Мы молча глядели друг на друга, пока сестра ходила за зубной картой Нелсона.

«Смотрели друг на друга со страшным подозрением в душе», – сказал бы романист. Но еще до того, как вернулась сестра, меня осенило. Мысль была фантастическая, но ведь и само дело принимало все более неслыханный оборот. Я

попросил Нелсона показать мне предметы, которые были у него в карманах. Вот они.

Доктор Сэндерсон достал несколько монет и книжку в кожаном переплете: Хьюз сразу узнал «Записную книжку электроинженера»; у него в кармане лежала точно такая же.