Остров для белых

И что же всемогущий и всеблагой Господь? Как возместил он несчастной женщине ее унижение, боль и позор, это надругательство над невинным существом, доселе не знавшим даже, что такое грех? Как утешил ее, как восстановил справедливость? Вы знаете: Он изгнал ее из Рая!

(Выкрики: «Подлец!», «Куда все смотрели!», «Несчастная девочка!..»)

И словно мало этого — Он обрек на деторождение в муках. Она была обязана рожать, и ей воспрещались любые обезболивающие.

(«Да что же это, в самом деле!!», «Позор сексорасисту!..»)

Так несчастная при этом еще должна была добывать с потом свой хлеб. С потом, вы слышите! Как будто труд — это наказание для женщины, а не ее неотъемлемое право.

Но чтобы она не думала, что унижения кончились — Адама отправили вместе с ней! И было объявлено, что беспрекословно уступать сексуальным домогательствам мужа — долг жены. И это уже навсегда.

Итак — первая женщина была запрограммирована как машина для деторождения, для претерпевания мук, машина для труда и машина для удовлетворения похоти мужчины.

Теперь вам всем понятно, я надеюсь, как изображена женщина во всей мировой литературе.

Во-первых, изображал ее мужчина. Только мужчинам было позволено заниматься литературой.

А во-вторых — сейчас мы посмотрим, какой же они нас изображали.

Вот великий Петрарка с его сонетами. Король поэтов, заря Ренессанса, славен во всем мире. Что же писал он о своей мадонне Лауре, какие черты отмечал, что было влюбленному наиболее дорого в возлюбленной, которую он воспел в своих бессмертных сонетах?

Сексуально привлекательную внешность. И ни слова об уме, о воле, характере! Мы уже не говорим о социальной роли женщины, об ее общественной активности, созидательной деятельности. Глаза — ясные, цвет лица — прекрасный, волосы — с золотым отливом.

А вот сам Шекспир. Вот самые прославленные влюбленные всех времен — «Ромео и Джульетта». Разумеется, имя мужчины стоит первым; кто бы сомневался. Какими же словами описывает Уильям Шекспир свою героиню, на что обращает внимание? Ее красота сияет, она подобна голубке среди ворон, еще упоминаются ее губки. Вот и все. А ее внутренний мир? Увидела, влюбилась, захотела немедленно выйти замуж, что и сделала. И хотя от этого замужества одно горе — она, при виде умирающего мужа, тут же кончает с собой. То есть самостоятельной личностью она не является; никакой роли в обществе, в социальной сфере, играть не хочет.

Но Шекспир, как большой художник, помимо своего желания правильно показывал, как губительна участь женщины, ограниченной своей сексуальностью. Вот Дездемона: опять же, разумеется, красавица, то есть рассматривается как объект повышенной сексуальной привлекательности. Жизнь ее сводится к бессмысленному сидению дома в военном гарнизоне и ожидании мужа со службы. Но мы знаем, что мужчин всегда раздражает женское постоянство и кротость, если женщина не подает мужчине никакого повода сорвать на ней свою злость, выплеснуть накопившуюся агрессию.

(Из третьего ряда, сдавленно: «Об этом я могла бы рассказать…» Сзади блондинка с силиконовыми губами словно отшлепывает слова: «Каждого мужчину надо ежегодно на месяц сажать. В тюрьму. Профилактически. Авансом. Всегда есть за что».)

Этот чисто сексуальный союз кончился бытовым убийством: муж, причем крупный военачальник, молодую жену… задушил!

(В зале ахают.)

Вам следует учесть одну простую истину. От начала своего вся литература была мужской. И вся она была сексистской!

Я знаю: некоторые из вас готовы сказать Сафо, Эмили Дикинсон и Маргарет Митчелл. Это были исключения, подтверждающие общее правило. Всего нескольким женщинам удалось проломить бетон мужской солидарности и сказать свое слово. И по контрасту с их творчеством еще яснее пренебрежительное, высокомерное и эгоистичное отношение к женщине авторов-мужчин.

(Вопрос из зала: «Ну, конечно, вы говорили про Библию. Но вообще когда же это началось, этот сексошовинизм в литературе?..)

Это началось с начала. То есть это исконно присуще мужскому взгляду на женщину. А в литературном, в художественном воплощении это приобретает уже масштаб мировоззрения, философский масштаб, я бы сказала.

Вот древнегреческие мифы, вот великий Гомер — его «Илиада», Троянская война. В чем причина — Елена Прекрасная, будучи замужем, полюбила другого и уехала с ним, став его женой. Что же муж? Воззвал к мужской солидарности едва ли не всей страны и объявил войну стране похитителя! Девять лет сражений, масса трупов, Трою сожгли и вырезали, живых продали в рабство — вот до чего доходили преступления собственников!

Кто-нибудь вспомнил, что у женщины тоже есть право выбора? Сейчас! Не успел Парис погибнуть на войне, как на Елене женился его брат. А после войны ее убили родственники первого мужа, греческого царя Менелая. То есть первую красавицу мира рассматривали как собственность мужчины, буквально переходящий сексуальный приз, и кроме ее лица и тела никого ничего не волновало.

Вас когда-нибудь прельщало рыцарское отношение к Прекрасной Даме? Да пожалуйста: