Остров Дохлого Дракона (СИ)

- Слишком просто, - пророчески проронил справа от Ивашки эльф.

Поднимать шлюпки на борт не стали, на завтра решили сплавать ещё раз. Когда драгоценную скорлупу подняли на корабль, все буквально ослепли от блеска. Солнце почти село, лишь половина диска ещё выглядывала из воды. Но и в этом уже не ярком свете грани переливались всеми оттенками красного, от нежно-розового до почти чёрного с кровавыми проблесками.

Капитан чувствовал себя победителем, ещё бы такая груда богатства. Он выбрал огромный кусок скорлупы и бережно вращал его в руках, пуская малиновых зайчиков.

Да, что кривить душой – все радовались как дети. Ивашка набрал целую пригоршню мелких кусочков и пересыпал с одной руки на другую. Звон как у хрустальных бокалов. И красотища какая.

Красное солнце на закате к ветру. А на море ветер к буре. Ну и буря не заставила себя ждать, ветер навалился с севера, навалился сразу всей силой, так, что такелаж засвистел, а мачта заскрипела, вызываязубную боль. Длиннее и круче стали подошвы волн. Неожиданно резко потемнело, а галера стала сильно крениться от бортовой качки.

Гномы постепенно приходили себя. Мир богатства, мир грёз не отпускал. Первым опомнился Толстун.

- Ставь брамсели, с якоря сниматься, - и первым же бросился к лебёдке вытравляющую якорную цепь.

- Всем по местам. Ставь брамсели, - капитан оторвался от драгоценной скорлупы и бросился к мостику.

- Курс на юго-запад, - включился в общий переполох и Ивашка.

Мачта так наклонялась, что казалось она, касается барашков волн. Мощные валы воды перекатывались через палубу. Кого-то снесло водой, и несколько гномов бросились кидать ему спасательные круги с привязанными к ним длинными верёвками.

Ивашка не отвлёкся на это. Не до того было. Шквал, буря налетели так стремительно, что приходилось думать о судьбе всего корабля. Самого штурмана волна два раза тоже пыталась утащить, но многолетние плавания научили его бороться с волной, и Ивашка благополучно добрался до штурвала.

Корабль руля не слушался, нос рыскал по ветру, подставляя борт под удары волн. Вдвоём с матросом Ивашка налегал на штурвал, но его буквально вырывало из рук. Сквозь ветер, брызги и темноту не было видно, как идут дела с установкой парусов. Однако после нескольких минут борьбы за жизнь корабля Ивашка, наконец, почувствовал, что штурвал перестало дёргать, а галера повернула к волне кормой и заскользила по воде, прочь от острова с его рифами и мелями.

Передав управление подоспевшему боцману, штурман поспешил на нос посмотреть, что там с парусами. Брамсели набрали ветер и буквально рвались вслед за ним. Мачта гнулась от нагрузки, такелаж был на пределе, вот ещё бы чуть-чуть и канаты полопались как нитки.

Подошёл капитан и хлопнул нашего гнома по плечу.

- Выровнялся! – крикнул он в самое ухо Ивашки. – Да пронесло, хорошо, что всё новое, а то бы конец. Давно такой бури не видел.

А ветер крепчал, если такой шквал можно назвать «ветром». Судно буквально неслось над волнами, перелетая с одного гребня на другой.

Так прошёл час, гномы буквально валились с ног. Смыло за борт ещё одного зазевавшегося матроса. Толстун увёл всех лишних с палубы. Не так и дёшево досталась драконья скорлупа. И всё-таки буря выдохлась. Шквалы налетали всё реже. Вот ещё бы чуть-чуть и пронесло. Да куда там. Оборвало бом-брамсель, парус затрепетал на ветру и буквально через пару минут был унесён ветром. Галера зарыскала снова, норовя подставить борт под удар волны. Вдвоём капитанс рулевым вцепились в штурвал, рвущийся из рук. Удержали. Толстун с ещё двумя матросами, рискуя в любую секунду оказаться за бортом, полезли устанавливать новый парус. Ивашка снизу помогал им, как мог, вытравливая канат из бухты. И в спокойную погоду на эту операцию уходило до получаса, а тут такая болтанка.

«Все-таки, какое счастье, что с нами Толстун». – В который уже раз за последние несколько дней подумал Ивашка.

Поставили парус, корабль перестал зарываться в волну. И ветер ещё ослаб. Но буря ещё долго не давала гномам расслабиться. Лишь серый нерешительный рассвет заставил ураган уняться. Устало перекатывались ещё громады волн. И любая могла захлестнуть небольшой гномский кораблик, но злости уже не было у ветра. Устал. И направление поменял. С северо-запада подул, и сразу похолодало.

Ивашка с капитаном обошли корабль, оценивая урон, нанесённый бурей. Унесло обе шлюпки, сломало двенадцать вёсел, унесло в море двух матросов, несколько гномов ранено. И самое, наверное, неприятное - в трюме открылась огромная течь.

Четверо гномов поставленные на ручную помпу не справлялись, вода потихоньку прибывала. Выстроили цепочку и передавали друг, другу вёдра, вычерпывая воду.

- Да это капля в море.

Ивашка с капитаном склонились над картой, прикидывая, куда их занесла буря, и нет ли поблизости острова, чтобы в спокойной тихой бухте заняться ремонтом. Выходило, что их могло унести миль на сто – сто пятьдесят на юго-запад или юг.