Остров драконьих надежд

Жаль, что я не ментальный маг, тогда я бы смог ее услышать. Впрочем, кто сказал, что мне недоступны другие виды поиска? Магию смерти можно использовать для того, чтобы обнаруживать жизни и, собственно, смерти. Другое дело, что в подобном магическом шторме это бесполезно — слишком много помех.

Вот если бы я знал хоть примерное место, где искать.

На очередном вираже, когда я вглядывался в водоворот, что-то мелькнуло, и мне показалось, что я слышу слабый писк. На фоне полной, могильной тишины магических штормов, можно уловить даже шепот, если повезет.

Мне могло, конечно, почудиться, но мне очень хотелось надеяться. Так что я ринулся на звук, стараясь прощупать своей поисковой техникой то место, откуда, как мне показалось, он шел. И что-то я без сомнений нашел, а следом разглядел в вихре водоворота и небольшую тень.

В сплошном мареве тумана смерча нельзя было понять, что это, и я же почти решил в него влететь и поискать внутри, когда прямо мимо меня поток пронес тело девушки.

В человеческом облике — это плохо. И кажется без сознания или. Нет, об этом не думать!

Я ринулся за ней. Это не составило особого труда, поскольку ветер все равно притягивал меня к смерчу, нужно было только скорректировать полет. Не сразу, но мне это удалось, правда, изломанное тело Фреи уже успело скрыться из вида на очередном вираже вокруг центра бури. Но это не беда, зато я знаю, где ее искать.

Еще одна поисковая техника и вот я уже вижу ее чуть ниже слева, кидаюсь почти камнем вниз, аккуратно подхватываю лапами, чтобы не поранить еще сильнее. Быстро прохожу по ее телу магией, определяю, что жива. Но если мы тут еще задержимся, то это ненадолго.

Теперь осталось выбраться отсюда самому.

Глава 24

Я плыла в тумане, не понимая где верх, где низ. Только это был какой-то странный туман: белый, плотный, как молоко, и пах он свежестью, как будто только что прошел дождь и теперь светило яркое солнце. В нем не было влажности, наоборот, он был как пух, но гораздо более густой, чем обычный туман, настолько, что я даже не увижу пальцев своей руки, если ее протянуть.

Или увижу? Интересно... Попыталась протянуть руку, но она застыла, будто мошка в янтаре, не желая подчиняться. Дернула раз, второй, но без толку. И все тело словно одеревенело. Я не могла двинуть ничем, даже веками, даже скосить глаза.

Я запаниковала. Если это и есть смерть, то я на такое не согласна!

Мое одеревеневшее тело, когда паника достигла своего пика, вдруг резко потащило вниз, в темноту. Но я не могла и не хотела сопротивляться. Пусть лучше окончательно умру, чем это!

Сначала я почувствовала, как кто-то трогает мои волосы. Потом поняла, что меня гладят по голове. Аккуратно, размеренно, словно занимаются этим уже некоторое время. Захотелось открыть глаза, посмотреть, кто это. Мама? Только она так делала. Когда-то. Но что она здесь делает? И здесь — это, собственно, где?

Я резко распахнула глаза и тут же зажмурилась от нестерпимо яркого света.

— Фрея, ты очнулась? — тут же спросил мужской голос. Знакомый, но точно не брат, тогда кто?

«Гивард!» — мелькнула догадка через пару мгновений.

— Убери свет, — попыталась сказать я, но кажется получилось какое-то мычание.

— Леди Да Нарей, откройте глаза, — на этот раз мужской голос был мне незнаком, но почему-то такому тону даже не пришло в голову не подчиниться.

И я не задумываясь опять распахнула веки. Тут же перед внутренним взором заплясали цветные круги, и я принялась усиленно моргать. Только через несколько секунд мне удалось наконец хоть что-то увидеть.

Во-первых, в комнате было вовсе не солнечно, как мне показалось вначале, а довольно сумеречно, учитывая закрытые шторы и только один осветительный артефакт на тумбочке. Во-вторых, рядом со мной, на постели сидел Гивард, а в изголовье стоял какой-то пожилой мужчина со знаком змеи, кусающей свой хвост, на груди. Уроборос — знак высших целителей, знак магов жизни.

Что тут делает тот, кто вытаскивает людей с того света?

— Как вы, леди Да Нарей, можете говорить? — осведомился тот, а Гивард продолжил гладить меня по голове, будто делает это машинально, не задумываясь.

— Я-а-а... — попыталась что-то выдавить из себя я, но чуть не задохнулась от волны боли, прошедшей по всему телу.

Мужчина нахмурился, тут же положил мне в ноги какой-то артефакт, а сам бросил обжигающую технику. Теперь хотелось орать от уже невыносимой боли ожога, которая схлынула через секунду, как не было.

Пока я пыталась отдышаться, по мне прошлись еще диагностом, и лицо мужчины немного разгладилось.

— Вот теперь точно помогает, — будто бы продолжив прерванный разговор, сказал тот Гиварду. Потом повернулся ко мне: — Миледи, теперь вы можете ответить?

—Я... — попробовала пошевелить своим обожженным только что языков, но тот на удивление слушался, совершенно не болел и вообще вел себя так, будто никакого ожога не было. Так что я неуверенно продолжила: — Я... Больно.

Я пожаловалась, а в глазах сами собой навернулись слезы от неожиданной жалости к себе, от слабости и от непонимания, что вообще происходит.