Остров духов. Бали

Нет, кофейные ягоды самые обыкновенные, родом из балийских садов. Все дело в том, что у этого кофе есть один очень важный ингредиент, который делает напиток самым дорогим и уникальным в мире. Этот «ингредиент» живет в клетке. Знакомьтесь, мусанг! Или просто пальмовая циветта.

Не знаете, как выглядит мусанг? Это такой маленький зверек с грустными глазами. Он – главный производитель неподражаемого кофе «Лювак».

Процесс изготовления кофе заключается в следующем: циветты поедают свежие кофейные ягоды, которые в их желудке и кишечнике подвергаются уникальнейшей обработке за счет особых ферментов. Кофейными зернами эти маленькие длинноносые зверьки опорожняются. Затем зерна сушатся на солнце, промываются и только после этого обжариваются.

Вот и весь секрет «напитка богов», знаменитого балийского кофе «Лювак».

Практически 99,9 % приезжих туристов мечтают отведать этот кофе и все они, конечно же, знают, что пьют какашки грустных мусангов.

А вы когда-нибудь пили какашки? Мы с женой, к сожалению, нет. Но не потому, что мы такие непоколебимые эстеты, придерживающиеся определенных взглядов на жизнь, а потому, что мы дураки. Точнее, я дурак, а жена за мной замужем. Я все откладывал это священное кофепитие на позже. Многие путешественники, думаю, согласятся со мной – в поездках не бывает слова «позже». «Позже» – это значит никогда.

Не повторяйте чужих ошибок, делайте все, что планировали, сейчас или сегодня! Завтра – это миф. Завтра – это мир утраченных моментов и несбывшихся дел.

Кофе «Лювак», несомненно, стоит того, чтобы хотя бы раз в жизни его попробовать.

Знаете, что неизменно ощущалось на Бали (и на территории отеля в Чандидасе, и в Убуде, и на юге острова)? Постоянное присутствие чего-то потустороннего.

Да, это может показаться чем-то, навеянным местным фольклором, каменными статуями балийских божеств и чудовищ, которые стоят практически в каждом дворе и на территориях большинства отелей. Это может показаться обыкновенной болтовней или писательским приукрашиванием, но я вам клянусь, что такое чувство было не только у меня! Ляля тоже постоянно ощущала чье-то навязчивое присутствие.

Вот плаваем мы с Лялей в бассейне вдвоем, возле нас никого нет. Разговариваем на разные темы, смеемся, греемся на солнце, и вдруг у меня появляется чувство, что кто-то стоит сзади и смотрит в упор. Я оборачиваюсь, и в то же мгновение поднимается ветер.

Нет, это не выдумка. Сущая правда. Даже когда я десять ночей подряд писал свое произведение «Твой оборванный сон», сидя на улице под звездным небом, меня ни на минуту не покидало впечатление, что за мной кто-то наблюдает.

Но об этом я расскажу немного позже. Сейчас мы отправляемся в Убуд… 

***

В Убуд мы выехали на рассвете. И передвигались теперь не на местном убийственном катафалке, а на цивильном приличном автобусе марки Mercedes-Benz.

Мы заплатили за один билет в Убуд из Чандидасы около 100 000 местных рупий – чуть меньше 10 долларов за человека. Вполне приемлемая цена.

Дорога в Убуд заняла около двух с половиной часов, с одной остановкой недалеко от Чандидасы. И самое главное в пути, как я уже говорил, это бутылка холодной питьевой воды. Чтобы вода не нагревалась на солнце, следует перед поездкой положить бутылку в морозильную камеру и взять в дорогу концентрированный лед. Таким образом вода длительное время будет холодной.

Убуд встретил нас неоднозначно. По дороге в город мы видели из окна автобуса, как разбился водитель байка, серьезно повредив ногу. Зрелище не для слабонервных. И только для беременных с сильным духом. Таких, как моя жена!

Ляля по жизни очень боится автокатастроф и постоянно сжимает мою руку, когда автомобиль начинает трястись на ходу или когда мы заезжаем в яму. Когда-то давно, еще до встречи со мной, она попала в аварию и с тех пор боится автомобилей, автобусов и обыкновенных двухколесных байков.

Кстати, самая большая смертность на Бали именно от падения с байка.

Когда мы приехали в центр Убуда, первое, что бросилось в глаза, столпотворение туристов всех возможных национальностей. Подавляющее большинство туристов – европейцы. Они либо белые, как мел, либо красные, как вареные раки, – одно из двух.

Второе, на что мы обратили внимание в этом шумном и странном месте, – балийские мужчины-таксисты, которые сидят на тротуарах, камнях или просто на холодном бетоне прямо посреди улицы и кричат, как стадо голодных чаек в один голос: «Taxi?», «Taxi, mister?», «Very cheap taxi!».

В то время как балийские женщины носят тяжеленные корзины на голове, роют траншеи и метут улицы, мужчины просто прохлаждаются в теньке на тротуаре и лениво смотрят, как женщины работают, не забывая время от времени крикнуть прохожему туристу: «Taxi?»

Возить на такси – труд не из легких. Быть таксистом – призвание, состояние души. Эта наука сложнее, чем живопись. Такси – это проза. А бедный таксист – шофер человеческой души. Быть таксистом – значит, познать смысл жизни… После увиденного мы с Лялей решили, что ей, беременной, срочно нужно идти рыть траншею, а мне познавать азы тяжелого и глубокого искусства таксовождения.