Остров Эллис

Марко серьезно относился к занятиям в школе Брайена, потому что это был серьезный поворот в его судьбе. Потерпев неудачу во всем, чем он пытался заняться в Америке, он твердо решил получить образование. При этом он всегда помнил о Фиппсе Огдене. К большому удивлению Марко, сенатор настоял на том, что именно он будет оплачивать его счета за образование. Он также купил ему одежду и книги и щедро выдавал ему в счет будущего деньги на карманные расходы. Понятно, деньги для Фиппса ничего не значили. Иногда в голову Марко приходили циничные мысли: не было ли это самым простым выходом для Фиппса убрать из своей и Мод жизни более молодого мужчину. Но каковы бы ни были его побуждения, Фиппс был щедр, и у Марко не было ни малейшего намерения подвести его, да и себя тоже. Значительная разница в возрасте между ним и другими учениками делала его несколько застенчивым, он испытывал чувство неловкости, а их бесконечное подшучивание порой сильно задевало его, но он заставлял себя не обращать на это никакого внимания. Он будет смеяться последним, когда поступит в колледж, а эти перебрасывавшиеся мячом кретины, скорее всего, никогда этого не добьются (хотя это их и не волновало).

Потом он пришел к выводу, что занимается с удовольствием. От чтения книг развивались его умственные способности. Через семь недель пребывания в школе Брайена он ощутил заметный прогресс. Преподаватели ему симпатизировали. После сотен богатых оболтусов, итальянский крестьянин, прошедший через Эллис Айленд, а теперь прилагавший все усилия к тому, чтобы попасть в колледж, был для них, как глоток свежего воздуха. Все желали удачи Марко.

Все, кроме его соучеников.

Он скучал по Джорджи. Как только, благодаря вмешательству Фиппса, его проблемы с иммиграционными властями уладились, и он, не опасаясь, смог связаться с Джорджи, он позвонил ей. Марко рассказал Джорджи о своей встрече с Мод и Фиппсом и о том, что сделал для него Фиппс, они оба согласились, что школа Брайена и женитьба несовместимы. Джорджи вновь стала убеждать его в необходимости получить образование и обещала его ждать. Рассудком он понимал, что она права, но сердцу было больно от вынужденной разлуки.

Потянулись холодные и однообразные годы учебы. Он скучал по Джорджи, тосковал по тем временам, когда они вместе ходили в кино, тосковал гораздо сильнее, чем он мог предположить. Марко любил Джорджи, любил проводить с ней время. Ему стоило большого труда выбросить ее из головы во время занятий. По ночам он лежал не засыпая, и думал о Джорджи и о том, не был бы он счастливее, занимаясь перевозками на своем грузовике и приходя вечером домой к женщине, которую он любил.

Но затем он вспомнил, как плыл, спасаясь с Эллис Айленда, и его решимость обеспечить собственную защиту с помощью денег возвращалась к нему с удвоенной силой.

Через два дня после футбольного инцидента Марко, сидя у себя в комнате, решал математические задачи. Было не по сезону тепло, поэтому его окно оставалось открытым, а поскольку он вообще никогда не занимался математикой, преподаватель математики мистер Хиггинс давал ему дополнительные уроки, стараясь в один год объяснить ему основы арифметики, геометрии и алгебры. Задача была не из легких, и для Марко она, действительно, казалась необычайно трудной. Он мучился со сложным делением, когда под его окном он услышал звуки шарманки и два голоса запели «Санта Лючию».

Марко поднялся из-за стола и подошел к окну. Его комната находилась на втором этаже. На лужайке внизу пели Эдди Форбс и Пит Джонсон. Оба повязали вокруг шеи красные платки. С ними был еще десяток учеников. Когда они заметили, что Марко подошел к окну, они начали хлопать и скандировать.

— Гарибальди, тутти-фрутти, мама мия! Гарибальди, тутти-фрутти, мама мия!

Марко захлопнул окно и вернулся к столу. «Не обращай на них внимания», — твердил он себе. Но отключиться от музыки и шума было невозможно.

Отбросив книгу, он снова подошел к окну и раскрыл его.

— Черт бы вас побрал! Заткнитесь! — прорычал он.

— Гарибальди, тутти-фрутти, мама мия! Гарибальди, тутти-фрутти, мама мия!

— Вы кретины, и вам плевать на колледж! А мне он нужен!

— Гарибальди, тутти-фрутти, мама мия! Гарибальди, тутти-фрутти, мама мия!

Он снова захлопнул окно и сел на постель, сжимая в ярости зубы.

«Успокойся, — говорил он себе. — Будь благоразумен.» Ты умнее их. Подумай, как заставить их замолчать. Должен же быть какой-то выход…»

И тут его осенило.

В следующую субботу он отправился в ближайшую деревню и купил себе футбольный мяч и бутсы. Он забрался в лес, нашел поляну, надел бутсы, встал на ноги и стал подбрасывать мяч ногой.

«Я побью этих маленьких подонков в их собственной игре, — сказал он сам себе. — Все, что требуется, это настойчивость. И, слава богу, мне этого не занимать».