Остров фарисеев. Фриленды

И все же он по справедливости был вынужден признать, что это вполне естественно, поскольку миссис Деннант всю жизнь только и делала, что старалась не замечать нелепости окружающего мира.

В эту минуту в дверях показалась улыбающаяся Антония. Она сияла молодостью и весельем, но вид у нее был слегка обиженный, словно она знала, что говорили о ней. Антония села рядом с Шелтоном и принялась его расспрашивать о молодом иностранце, про которого он ей писал. И глядя в ее глаза, он подумал, что она тоже, возможно, не понимает, как это нелепо, когда один человек покровительствует другому.

– А я думаю, что на самом деле он хороший человек, – сказала она. – По-моему, все то, о чем он вам рассказывал, было лишь…

– Хороший! – настороженно перебил Шелтон. – Я не вполне понимаю, что значит это слово.

Глаза ее затуманились. «Ну как вы можете говорить такое, Дик?» – казалось, спрашивали они.

Шелтон погладил ее по рукаву.

– Расскажите нам о мистере Крокере, – попросила она, не обращая внимания на его ласку.

– Он помешанный, – сказал Шелтон.

– Помешанный? Но, судя по вашим письмам, он просто прелесть.

– Так оно и есть, – устыдившись, подтвердил Шелтон. – Он, конечно, вовсе не сумасшедший, то есть я хочу сказать, что хотел бы быть хоть наполовину таким сумасшедшим, как он.

– Кто это сумасшедший? – раздался из-за самовара голос миссис Деннант. – Том Крокер? Ах да! Я ведь знавала его мать, она урожденная Спринджер.

– А он дошел за неделю до Лондона? – спросила Тея, появляясь на пороге с котенком на руках.

– Право, не знаю, – принужден был сознаться Шелтон.

Тея тряхнула головой, отбрасывая волосы со лба.

– Какой же вы тюлень, что не разузнали, – сказала она.

Антония нахмурилась.

– Вы были так добры к этому молодому иностранцу, Дик, – тихо сказала она и, улыбаясь, посмотрела на Шелтона. – Мне очень хотелось бы его увидеть.

Но Шелтон покачал головой и угрюмо заметил:

– А мне кажется, что я сделал для него невероятно мало.

По лицу Антонии вновь пробежала тень, словно ей стало холодно от его слов.

– Право, не пойму, что еще вы могли бы для него сделать.

Сердце Шелтона ныло, словно опаленное огнем: желание проникнуть в душевный мир Антонии, смутный страх и смутная боль, ощущение бесплодности всех его усилий владели им, а впереди – ничего, тупик.

Глава XXI. Англичане

Шелтон уже возвращался в Оксфорд, когда встретил мистера Деннанта, ехавшего с прогулки верхом. У отца Антонии, худощавого человека среднего роста, было болезненно-бледное лицо, редкие седые усы, иронически приподнятые брови, а вокруг глаз сеть мелких морщинок. Старая серая куртка со складкой на спине, темные плисовые бриджи, поношенные красновато-коричневые краги и тщательно начищенные штиблеты придавали ему вид несколько обтрепанный, однако не лишенный известного благородства.

– А, Шелтон! – приветливо сказал он своим спокойным голосом. – Наконец-то наш пилигрим снова с нами. Вы что, уже уходите?

И, взяв Шелтона под руку, он вызвался проводить его полями до дороги.

Они еще ни разу не встречались после помолвки, и Шелтон, волнуясь, старался придумать, что бы такое сказать, хотя бы и самое банальное. Он расправил плечи, откашлялся и искоса посмотрел на мистера Деннанта. Сей джентльмен чопорно шагал рядом, и его плисовые бриджи слегка шуршали при ходьбе. Он помахивал желтой складной тросточкой и время от времени ударял ею по крагам, а потом всякий раз насмешливо поглядывал на свои ноги. Он сам был похож на эту тросточку: такой же желтый, тонкий, словно весь складной, с крючковатым носом, так напоминавшим ручку его трости.

– Говорят, в этом году будет неурожай фруктов и ягод, – заметил наконец Шелтон.

– Милый мой, вы, видно, не знаете, что за народ эти фермеры. Надо бы повесить несколько человек – огромная была бы польза! Ну и люди! Вот у меня, например, ведь уродилась же клубника.

– Я полагаю, что в нашем климате человек не может не ворчать, – сказал Шелтон, обрадовавшись, что можно еще немного отдалить страшную минуту.

– Совершенно верно, совершенно верно! Взять хотя бы нас, злополучных землевладельцев: я был бы несчастнейшим человеком, если б не мог иной раз поругать фермеров. Скажите, вы когда-нибудь видели лучший выгон? А они еще хотят, чтобы я сбавил им арендную плату!

Мистер Деннант иронически посмотрел вокруг, на минуту задержался взглядом на Шелтоне, потом снова уставился в землю, словно увидел на его лице нечто такое, что серьезно обеспокоило его. Наступило молчание.

«Пора!» – подумал Шелтон.

Мистер Деннант по-прежнему не отрывал взора от своих штиблет.

– Вот, скажем, если бы они заявили, что мороз повредил куропаткам, это еще имело бы какой-то смысл, – шутливо заметил он. – Но разве от них можно ждать чего-нибудь толкового? Они ничего не соображают. Вот ведь люди!

Шелтон перевел дух и, не глядя на своего спутника, поспешно начал:

– Ужасно трудно, сэр…

Мистер Деннант ударил себя тросточкой по ноге.

– Да, ужасно трудно мириться с этим, но что поделаешь? Без фермеров не проживешь! А ведь если бы не фермеры, тут по-прежнему водились бы зайцы!