Остров Фереор

Часть персонала должна была остаться на острове, хотя бы до прибытия контр-миноносца, чтобы продолжать эксплоатацию и сделать из добытых самородков штабеля, готовые к погрузке на транспорт, который должен был сопровождать военное судно.

Этим занялись капитан корвета, четверо инженеров, все ученые, Грипперт (который не закончил еще изучения «своего болида») и кроме того Лефебур и второй лейтенант с пятнадцатью матросами из экипажа «Эребуса II».

Но как выбрать последних? При том отсутствии дисциплины, которое замечалось среди матросов, не могло быть и речи об официальном назначении. Боцман, который был приглашен на совет, предложил вызвать охотников и через четверть часа принес нам список в четырнадцать человек: десять матросов, плотник, буфетчик и два вестовых. Каким способом убедил он их? Обольстил ли он их надеждой завладеть моторной шлюпкой и удрать с более скромным, но и более удобным для продажи грузом золота? Возможно… Во всяком случае, теперь представлялось возможным составить список отъезжающих, а именно: восемь матросов, восемнадцать механиков, шоферов и кочегаров, камбузник и кок[20], а при них из состава штаба: первый лейтенант (произведенный во вторые), четыре офицера-механика, радиотелеграфист и боцман (исполняющий обязанности первого лейтенанта); наконец капитан Барко и я.

Было девять часов вечера, когда решение было окончательно принято и сообщено заинтересованным лицам. Ибо не вообразите себе, что мы, как добрые буржуа, уютно сидели за столом кают-компании и покуривали, наслаждаясь последним стаканчиком коньяку на сон грядущий! О нет! На судне продолжалось осадное положение, а на суше продолжала работать ночная смена. По этим двум причинам с нами не было вахтенных офицеров, инженеров, руководивших эксплоатацией, ученых, которые дежурили на мостике и на юте, и телеграфиста Мадека, который не покидал больше каюты с радио с тех пор, как его аппараты сделали попытку саботировать. Следовательно, в кают-компании были только оба капитана, Лефебур, Грипперт и я, все истомленные бессонными ночами, потому что мы почти беспрерывно были на ногах и не ложились с тех пор, как произошла попытка бунта команды.

Тем не менее надежда на скорое избавление от этого кошмара придавала нам бодрости. После принятого решения все вздохнули свободнее. Только флотский офицер продолжал хмурить брови.

— В чем дело, де-Сильфраж? — спросил его капитан. — Вы, кажется, озабочены? Быть может, вам не нравится перспектива оставаться на острове? Но ведь ничто вас не обязывает. Ваша миссия…

— Я считаю, что мое место на острове, где я буду поддерживать порядок до прихода миноносца. Что касается моего рапорта в министерство, капитан, вы сумеете доставить его по назначению… Нет, меня беспокоит то, что мы рискуем получить какой-нибудь неожиданный визит. Достаточно какому-нибудь судну пройти в виду острова…

— Очевидно, — прервал капитан Барко. — Это — риск! Но риск неизбежный. Если бы, по крайней мере, можно было замаскировать разработки…

— Или покрыть парусами штабеля самородков, которые очень издалека видны в бинокль, — предложил я.

— Вот что значит иметь дело с болидом, — засмеялся Грипперт, — вместо вулканического острова!

Против обыкновения, говорливый Лефебур не проронил еще ни слова.

Он немного поодаль покуривал свою старую трубку, тихонько посмеиваясь, как будто забавляясь своими собственными мыслями. Когда Грипперт замолчал, он поднял голову:

— Вулканический остров! Ба! Достаточно было бы симулировать маленькое извержение.

— Что? Что вы хотите сказать?

— Объяснитесь!

Никто не понимал. Но во мне вдруг мелькнула догадка. Я вспомнил, как Лефебур несколько раз останавливался в раздумьи перед бочками с серой, сложенными на берегу.

— Браво, Роберт — воскликнул я. — Совершенно верно! Ты нашел выход. Да, пары искусственного извержения!

По настоянию остальных помощник капитана продолжал:

— В чем заключается вопрос? Выиграть время: две недели, месяц до того момента, как Лига наций передаст остров N Франции. Ладно. Поскольку самое существование острова находится под сомнением и точное местоположение его никому неизвестно, мало шансов к тому, чтобы какая-нибудь экспедиция отправилась на его поиски, в особенности там, где он расположен, значительно севернее места, указанного в донесении «Шамплайна», и в стороне от обычного торгового пути. Следовательно, если мы должны проследить отсюда время женевского решения, за это время вряд ли здесь пройдет больше двух-трех случайных судов. А что скрыть от них? Не существование острова — эта острая скала и снежный конус вряд ли привлекут их, — надо скрыть единственно удобное место высадки и наши разработки.

— Ну что ж, капитан, это я беру на себя, особенно если мы будем иметь дело с людьми слишком любопытными и торопливыми, как капитан одного трансатлантического парохода, например. У нас есть сера…

На этот раз все поняли. Но Лефебур, увлеченный своей мыслью, продолжал: