Остров искушений: Нереальное шоу!

Двери лифта открылись на первом этаже. От входа нас отделяли несколько ярдов. Переглянувшись, мы вспомнили об обещанных бонусах и бросились наперегонки: Пристон — грациозно, делая большие прыжки на своих стройных ногах, Бивень, как и несколькими этажами выше, — отклонившись назад и высоко поднимая колени. Я просто бежал. Стрельнуло в колене, из-за чего мне пришлось снизить темп.

Пристон оказалась на улице первой, Бивень — вторым, я, соответственно, замкнул тройку. У входа стоял «роллс-ройс». Мы осмотрелись: обычный солнечный день, куда-то спешат люди, движутся автомобили… Кажется, мы первые. Остальных участников гонки поблизости не было.

— Думаю, бонус наш! — радостно воскликнула Эва. Сейчас на её лице не было ни агрессии, ни злобы, ни малейшего намёка на затаённую месть.

— Так оно и будет!

Мы трое обернулись на голос. Из «роллс-ройса» вышел Эдди Бэдди, точь-в-точь как на плакате: за пятьдесят, волосы прилизаны, гладко выбрит, дорогая сорочка и трость.

— Дождёмся остальных. А сейчас, мистер, — он обратился ко мне, — не желаете ли избавиться от вашего модного, но неуместного аксессуара? — он указал тростью на мой зелёный пояс.

— Я почти сроднился с ним, даже расставаться как-то жалко!

Мой юмор не оценили. Бэдди протянул мне что-то вроде кортика, чтобы я перерезал ткань у себя на талии. После он поспешил забрать его обратно, но я успел разглядеть реликвию — именно так я бы обозначил тот кортик…

Ставшие в ряд в моей голове вопросы я задать не успел, поскольку появились пышногрудая блондинка и двое мужчин. Они расстроились, увидев, что мы их опередили. Через пару минут ещё четверо — девушки и парни. Следом за ними выбежали сразу восемь — мужчины и женщины. Оставалось двое. Все напряжённо уставились на вход, будто гипнотизируя его.

Выбежала девушка в лёгком платье. Что-то я её не припомню. Но вот татуировка вокруг лодыжки мне уже встречалась. Она была в зале на восьмом этаже.

— У-у-у! — разочарованно протянула она, быстро пересчитав нас глазами.

Следом за ней появился запыхавшийся лысый громила. Качок посмотрел по сторонам и отпустил дверь, которая чуть не сбила с ног выходящую из здания женщину.

— Я успел? — растерянно спросил он.

Его поведение никак не сочеталось с его мускулами.

— Вы двадцатый, — ровно ответил ему Эдди Бэдди.

Качок вскинул руки вверх и издал боевой клич, напугав прохожих.

— Айман! — позвал Эдди. — Найди-ка остальных и поблагодари за попытки. А вас поздравляю! — обратился он к стоящим полукругом победителям последнего отборочного тура.

С этими словами он вернулся к «роллс-ройсу», а рядом с нашей группой возник молодой араб, указавший на автобус — транспорт до гостиницы.

Лысый качок сверкнул в мою строну своими маленькими глазками. Похоже, я нажил себе врага. А вот Эва Пристон, кажется, больше не считает меня идиотом. Это приятно. И надо будет приглядывать за Бивнем — он уж очень подозрительно себя ведёт.

Глава 2. Участники

Ночью я не сомкнул глаз. Бивень напомнил о моём прошлом, которого я немного стыдился.

Моя биологическая мать… я даже не знаю её имени… оставила меня в родильном отделении. Ей было пятнадцать или шестнадцать, и она таким образом решила скрыть свой позор, совершенно не думая о моём будущем.

Ночная нянечка, которая заботилась о новорожденных, Лурдес Фернандес, сразу приметила меня. У них с мужем Карлосом не было детей, а им было уже под сорок. Как она всегда говорила, я смотрел на неё своими голубыми глазками и прекращал плакать у неё на руках…

Они добились опекунства. Имя Энди дал мне отец. Через год они узнали, что ждут ребёнка, и сочли это Божьим благословением за то, что взяли меня. Вскоре родился Пабло. Он гораздо лучше меня — честный, религиозный, трудолюбивый. В общем, не такой разгильдяй, как я. Но мама Лурдес всё мне прощала. Фернандесы меня усыновили, когда мне было три, и я стал полноправным членом их семьи…

Когда мне было пятнадцать, маму Лурдес ограбили. Она возвращалась после ночной смены, как вдруг на неё напали подростки в чулках на голове и отобрали сумку. Она была страшно напугана, а я, расспросив её, отправился на их поиски. Лучшее, что тогда пришло мне в голову, — ловля на живца…

Они изрядно поколотили меня. Из-за фингала под левым глазом меня ещё две недели в школе называли синеглазкой. Я сделал вывод: с преступниками, даже малолетними, не всегда можно справиться их методами. Нужно быть умнее, хитрее. И всегда быть на шаг впереди.

А потом я оказался в полиции. И если бы не мама Лурдес, то я был бы по ту сторону решётки камеры заключения. Всё-таки некоторые моральные принципы она во мне воспитала.

С Эвой Пристон надо будет вести себя очень осторожно. Необходимо заслужить её доверие.

А что, если я вылечу после первого же состязания? Провалю задание, упаду в глазах денверской полиции, не узнаю план Эвы… Зато мой отпуск вышел длиннее, чем я мог себе представить. И провести мне его предстоит не в денверском баре, а на острове в Карибском море в компании участников телепроекта «Остров».