Остров Коктебель

Первый приезд Вересаева в Коктебель состоялся только через 2 года. «В сентябре 1918 года, — вспоминал он, — на три месяца поехал в Крым и прожил там три года…» Измотанный городской суматохой, он мечтал об отдыхе и первое время жил замкнуто: в письмах Волошина за сентябрь и октябрь упоминаний о Вересаеве нет. А ведь приезд автора «Записок врача» был событием для маленького Коктебеля! К тому же Волошин знал Вересаева, встречался с ним, в частности весной 1917 года в Москве.

От своей дачи и от Коктебеля писатель был в восторге. Впоследствии он так описал его: «Прелестная морская бухта с отлогим пляжем из мелких разноцветных камушков, обточенных морем. Вокруг бухты горы изумительно благородных, изящных очертаний, которые мне приходилось наблюдать только в Греции…» В январе 1919 года Вересаев писал С. Я. Елпатьевскому в Ялту: «Я тут живу и блаженствую, написал — драму (в первый раз в жизни!..» Драма была названа «В священном лесу» — и писатель пояснял другу: «Действие — в столичной больнице, среди врачей, сестер, фельдшеров, но сюжет — не на врачебную тему, а общечеловеческую». «Вообще, прилив сил чувствую необычайный, в жизнь мою никогда мне так не работалось, — итожил он. — Что-то в вашем крымском воздухе есть животворное…»

Однако вскоре инкогнито писателя и его покою пришел конец. В Коктебеле не было врача — и сначала дачники, а за ними и крестьяне из деревни потянулись к вересаевской двери. «Неожиданно я оказался здесь заваленным врачебною практикою, которую ненавижу», — писал Вересаев Елпатьевскому 2 марта. С каждого обращавшегося к нему писатель брал слово никому не говорить, что он врач, но результаты его деятельности были, по его словам, «такие блестящие», что каждый считал своим долгом сообщить друзьям «о таком великолепном докторе»!

Волошина все это время в Коктебеле не было: еще в ноябре он отправился в лекционное турне по югу России и вернулся только в мае. За это время Вересаев ближе познакомился с коктебельской колонией: Е. О. Волошиной, братьями Юнге, писательницами Н. Манасеиной и П. Соловьевой, историком искусства А. Новицким, публицистом Г. Петровым, певицей М. Дейшей-Сионицкой, археологом Н. Марксом. О последнем Вересаев писал Елпатьевскому: «Очень приятный старик. Дегустировал у него в подвале его вина, — не дошел и до половины, как спасовал…» Позднее писатель вспоминал, как «раннею весною» Маркс заезжал за ним и его женой в Коктебель, чтобы отвезти к себе в Отузы. «Посадил нас в пролетку, а сам сел на козлы за кучера. Встречные с удивлением оглядывали наш экипаж, где за кучера сидел старый генерал в пальто на красной подкладке».

В апреле в Крым вернулась Советская власть. Вересаев был избран членом коллегии Феодосийского отдела народного образования и, согласно «Известиям Военно-революционного комитета г. Феодосии», ведал внешкольной секцией и секцией «театр и искусство». Он также участвовал в работе литературной студии, приходя туда 1—2 раза в неделю. В архиве А. Новицкого сохранился мандат об оставлении его «на несколько дней в Коктебеле для окончания предпринятой им описи реквизированных книг», подписанный 13 мая 1919 года Вересаевым…

При первом же выезде в Феодосию Волошин отправился в Отнарпрос, разместившийся на набережной, в бывшем дворце банкира-караима по фамилии Крым. Познакомившись с работой Вересаева и Маркса (возглавлявшего коллегию), он отозвался о ней с большой похвалой: «Во всем был порядок, субординация и нормальные формы парламентаризма». Волошин «сделал попытку примкнуть к отделу искусства», но на эту же роль претендовал певец В. Касторский. Вересаев пишет, что он пригласил Волошина в репертуарную комиссию Отдела, но неясно, удалось ли Волошину заняться этой работой. Под 8 июня (26 мая) в записной книжке Волошина помечено: «Чтение. Вересаев». В Коктебеле Вересаев пользовался волошинской библиотекой: в Доме поэта сохранилась тетрадь с записями писателя о возвращаемых им книгах.

В конце июня Феодосия была занята белыми. Волошин и Вересаев принимают живейшее участие в судьбе Н. Маркса, арестованного контрразведкой за сотрудничество с большевиками; их подписи стоят под коллективным письмом в защиту арестованных белыми жителей Коктебеля (в том числе двух большевиков — Г. Стамова и А. Васильева). Между тем их собственное положение было далеко не безопасным: Вересаев сам только что сотрудничал с Советской властью; Волошину белогвардейцы не могли простить спасение «красного генерала»… В октябре Вересаев писал Марксу в Тамань: «У начальства нахожусь я „на подозрении“. Хотел устроить платное чтение своей драмы в Коктебеле, — не разрешили, в Феодосии — тоже не разрешили. Начальник уезда заявил мне, что никак позволить мне не может, пот<ому> ч<то> я скомпрометировал себя службою у большевиков»… «Положение небывалое,— подытожил писатель: — интеллигентный труд ценится в грош, он никому не нужен… Тяжкое время!»