Остров концентрированного счастья. Судьба Фрэнсиса Бэкона

Обычай и привилегия нижней палаты всегда заключались в том, что именно она представляла верхней палате предложение о субсидии, за исключением случаев, когда последняя представляла в нижнюю палату билль с просьбой, чтобы мы его одобрили и затем возвратили им с нашим одобрением. И причина, по которой мы должны отстаивать наши привилегии, состоит в том, что основное бремя в принятии решения о выдаче субсидий лежит на нас, поскольку нас много больше (as the greatest number)[215], и нет оснований благодарить их [лордов]. Объединившись с ними в обсуждении этого вопроса, мы унизим себя; благодарности достанутся им, а упреки нам; они же окажутся в первопроходцах. Мне бы хотелось, чтобы в этом деле мы шли впереди так же, как и до сих пор, – независимо и самостоятельно, не объединяясь с лордами. А чтобы удовлетворить их, ожидающих к завтрашнему дню нашего ответа, мы должны его дать в крайне вежливой (obsequious) и исполненной сознания долга манере»[216]. Заранее подготовленный текст ответа Бэкон тут же извлек из-за пазухи.

Заметим, Бэкон (по крайней мере, в этом выступлении) не возражал против увеличения поборов, его волновало другое – разделение полномочий и компетенций (юрисдикции) двух палат парламента.

Для обсуждения этого предложения палата создала комитет, члены которого «много времени потратили на выяснение того, что было предметом, предложенным им на обсуждение палатой: должны ли они согласиться на субсидию… или только выработать ответ на предложение г-на Бэкона, о том, что мы должны продолжать [обсуждение] субсидии сами, не присоединяясь к лордам»[217]. Видимо, полной ясности относительно того, чем же они должны заниматься, у членов комитета не было, но это не означало, что им не было, что сказать. Некоторые их них полагали, что не следует чрезмерно увеличивать сборы, налоговое бремя может оказаться чрезмерным для заметной части населения. На это было отвечено, что налогоплательщики «скорее будут благодарны, если мы их лишим кое-чего, чем, если мы покинем их и оставим их самих и все, что они имеют, на разграбление врагу»[218].

На следующий день, 3 марта, дебаты по поводу того, следует ли отвечать лордам и снова встречаться с ними, были перенесены в палату. В ходе дискуссии позицию Бэкона поддержали Роберт Рос (R. Wroth; 1540?–1606), представлявший, как и Бэкон, Миддлсекс, и клерк Тайного совета Р. Бил. Последний, соглашаясь с Росом в том, что проведение совместной конференции с лордами означало бы ущемление «usual and ancient Liberties and Priviledges of this (т. е. нижней. – И. Д.) House», сослался на прецедент, относившийся к эпохе Генриха IV[219], когда две палаты парламента разошлись во мнениях по поводу размеров субсидии, и лорды настаивали на большей сумме. Общины «были огорчены» и ответили следующим образом: «они обдумают, что следует предпринять в столь важном деле, но полагают, что совместная конференция будет умалением свобод этой палаты. На это король ответил, что… он не станет нарушать привилегии общин, и полагает справедливым во всем их сохранять»[220].

В то же время Р. Сесил и многие придворные полагали, что конференция с лордами необходима, поскольку те из них, кто входит в состав Тайного совета, имеют представление о «целях и силе врагов, с одной стороны, а также более или менее осведомлены о состоянии королевских финансов в настоящее время, с другой»[221]. Поскольку мнения разделились, спикер поставил вопрос на голосование. «Дважды депутаты голосовали криком, однако решить, на чьей стороне перевес, не удалось. Тогда прибегли к „разделению“: тех, кто голосовал за совещание и покинул палату, оказалось 124. Против проголосовали 310»[222]. Таким образом, было постановлено, что конференции быть не должно. Сторонники корпоративной привилегии победили.

Из диссертации О. В. Дмитриевой: