Остров Корфу – последний бастион Византии

В многообразии лелеемых Наполеоном после Тильзита планов Корфу вновь начал играть изрядную роль: именно оттуда одна часть его армии (вторая – с Котора) должна была проникнуть на Балканы, а оттуда – на завоевание Персии. Он писал своему генералу Мармону (1774–1852 гг.), сделанному им герцогом Рагузским (кстати, противнику Сенявина по действиям у Каттаро) (пер. с англ. – Е.С.): «Поймите, однако же, что при нынешнем положении вещей потеря Корфу стала бы для Империи величайшим несчастьем, которое только могло бы ее постичь». Однако эти воистину наполеоновские планы не сработали – в 1808 г. началась затяжная война в Испании, а в 1812 г. и последующих Бонапарту явно стало не до Корфу. К 1810 г. английский вице-адмирал Катберт Коллингвуд (1750–1810 гг.), верный соратник Нельсона, без особого сопротивления занял все Ионические острова – кроме Пакси и Корфу. Пакси был занят англичанами в 1814 г., а Корфу держался до самого окончательного падения Наполеона: большой французский гарнизон «высидел» годовую осаду, и сдался только, когда новый французский король Людовик XVIII (1755–1824 гг., правил с 1814 г. с перерывом на знаменитые «Сто дней» в 1815 г.) официально не отдал остров британцам. Они объявили Ионическую республику своим протекторатом, править которой стал особый лорд-комиссар; несмотря на благостно-благонамеренную английскую ложь о спокойствии и процветании, принесенном на острова, регулярные восстания местных жителей, жестоко подавляемые, свидетельствовали об обратном. Особенно повстанцы активизировались во время греческой революции 1821–1829 гг., и если часть обитателей Ионических островов покидала республику и отправлялась сражаться за общегреческое дело, другая часть осталась дома резать англичан. В принципе, дело было общим, только вот Ионическая республика от оккупантов не освободилась. Е.В. Тарле пишет в своей работе, посвященной Средиземноморскому походу Д.Н. Сенявина: «Центральный военно-исторический архив сохранил очень любопытный документ, хорошо показывающий, какую память о себе оставил в греческом народе славный русский адмирал. В разгаре героического освободительного движения против турок в мае 1821 г. в Петербург прибыл греческий гетерист Булгари (характерно, что еще во время штурма Видо на форты Новой крепости Корфу греков вел граф Николай Маркович Булгари; сохранилось письмо адмирала Ушакова к нему от 25 сентября 1800 г., где Федор Федорович благодарит его «за все ваши ко мне ласки, учтивость и за всю верную вашу услугу, ревность и усердие к службе и отечеству вашему, при осаде и взятии Корфу вами оказанные» и надеется, «…что вы всегда стараться будете о спокойствии народа и примером вашим поощрять их… (и) не допустите никого и ни до каких развратов, а особо до напрасного роптания на какое-либо неудовольствие, касающееся Блистательной Порты». Если это не тот самый граф, то, надо полагать, явно родственник – может быть, один из сыновей – поручик Спиридон Николаевич Булгари (ок. 1800 – после 1850 гг., репрессирован за недонесение о готовившемся восстании декабристов) или его брат Яков (? – 1828 г.); оба были членами тайной организации «Филики Этэрия», притом Яков, подвергнувшийся непродолжительному заключению по делу декабристов, был отцом декабриста Николая Булгари (1805–1841 гг., пережил каторгу, заключение в крепости, выслужился из рядового в подпоручики). – Е.С.). Будучи в Петербурге, он получил письмо «за подписанием многих греков, в коем просили они адмирала Сенявина для командования их флотом». Булгари отвез это письмо графу Милорадовичу. Милорадович никакого дальнейшего хода коллективной просьбе греческих повстанцев тогда не дал, конечно, и дать не мог.