Остров Королевы

Командор долго смотрел вслед развесёлой команде и думал о чем-то своём.

Кромка Серая Иголка распрямился и потёр спину.

— Первая самостоятельная вылазка, — махнул он лапой вслед удаляющимся лесорубам. — Не рано, Командор?

— Тайра не подведёт. Не держать же их вечно на привязи. Найдут они сами топоры у тебя в погребах?

— Где топоры-то они найдут, знают, где искать, — почесал ёж иглы на затылке. — Не сломали бы… Я к большому топору только два дня как новое топорище приладил, буковое. Хороший топор…

Он собирался продолжить похвальное слово топору, но тут заметил стайку удаляющихся малышей.

— Куда так решительно направились, молодые господа?

Ежонок Грамби жестом полководца указал на главные ворота.

— Надо же помочь же мисс Тайре лес лесорубить. И проследить тоже, чтобы с ней ничего не случилось. Уж поверьте, мы не подведём!

Кромка сгрёб всю группу и погрузил малышей в тачку, прямо на собранные фрукты.

— У нас есть дело поважнее. Надо доставить фрукты в кухню брату Библу. Он нас угостит за доблестный труд. Командор, поможешь?

Бандж схватил вторую лапоять тачки.

— Помогу, приятель. Мне птичка на лету шепнула, что у брата Библа уже сливовый пудинг готов.

— Ур-ра-а-а-а!

Ёж возвёл взгляд к небу.

— Ну а коль не готов, как мы спасёмся от этих разбойников?

2

К югу от Рэдволла уже бродила по лесу ещё одна ватага разбойников: шайка речных крыс, числом восемь, атаман — Хриплый Обжора. Они сбились вместе, отстав от разных крупных банд нечисти. Промышляли эти вредные водные крысы грабежом и разбоем, без всяких сопливых сомнений убивали и калечили тех, кто имел несчастье попасться им в лапы, а мечты их устремлялись к светлому будущему, когда они станут грозой всех лесов. Пока что этим желанным будущим и не пахло, за мелкими успехами следовали крупные неудачи, но Хриплый Обжора не терял уверенности и присутствия духа.

Ласковое послеполуденное солнце пригревало берег тихой речки. Крысы валялись на берегу у самой кромки воды, пытаясь поймать рыбу, бродили по лесу в поисках птичьих гнёзд со свежими яйцами. Хриплый Обжора до таких низменных занятий не опускался. Он вождь по праву: по силе, по весу, по наглости. Развалившись у костра, атаман поверх своего объёмистого брюшка следил за сизым дымком, поднимающимся к кронам деревьев.

Прихромал Висячая Лапа, помахал пойманным окуньком.

— Глянь, атаман, какая рыбёха!

— Х-хе… Муха-кроха, а не рыбёха, — презрительно процедил атаман. — Сунь своего малька в костёр, на угольки, да дуй за новой, побольше.

— Йо-хо-о-о-о-о! — раздался вопль из чащи. — А я-то орла изловил!

Хриплый Обжора вскочил и гневно заводил:

— Заткните пасть придурку!

— Не-е, шеф, Жабий Глаз и вправду орла сцапал, чтоб мне камни лопать, — заверил атамана Пробкохвост.

Атаман смел его в сторону, направляясь к месту происшествия. За ним поплелась вся шайка.

— Дубина дубовая, — бормотал Хриплый Обжора. — Булыжная башка. Знамо дело, орлы крыс ловят, кто бы спорил… А вот крысы орлов ни во все сезоны ни разика.

Никто из шайки орла в жизни не видал, но и такой большой да страшной птицы тоже никто не видывал. Вылитый горный орёл, решили бравые разбойники Хриплого Обжоры. Обычно прикрытое висячим веком незрячее око Жабьего Глаза возбуждённо мелькало молочным зрачком. Он прыгал вокруг птицы, пихая её древком самодельного копья. Измождённая жертва попыталась дотянуться до воды, но Жабий Глаз стукнул её по клюву и засмеялся:

— Ага, а вы не верили! Я сам, собственными лапами живого орла словил, вон оно как!

Хриплый Обжора вытащил саблю — тоже самодельную: обломок косы, обмотанный верёвкой, чтобы можно было взять в лапу. Он наступил на одно крыло птицы, другое пригвоздил к земле саблей, чтобы получше рассмотреть добычу. Ясно дело, было бы крылатое чудище здорово, они бы от него сиганули врассыпную, куда подальше. Но этот уже почти покойник. Золотистые глаза затуманены, запёкшаяся кровь запечатала смертельный кривой клюв. Великолепное оперение смято штормом и запачкано береговой грязью.

— Ну-у ладно, орёл, орёл, — нехотя признал Хриплый Обжора.

Спорить желающих не оказалось, но Висячая Лапа, тощий самец с усохшей ногой, осмелился задать вопрос:

— А чего нам с орлами-то делать-то?

— Сожрать, ясное дело, — немедленно отозвался Трезубец, прозванный так по числу оставшихся в пасти зубов.

— Не знал, не ведал, что ты орлами питаешься, — усмехнулся Поскребун, почёсывая чесоточную спину.

— А ежели я не позволю? — поинтересовался Жабий Глаз. — Это ведь мой орёл, я его поймал! — напомнил он братьям по промыслу.

— Глянь-ка вон туда, друг, — показал атаман в сторону, обращаясь к ловцу орлов. Жабий Глаз послушно повернулся и с любопытством уставился в указанном направлении. Хриплый Обжора ударил его в спину, сбил наземь и врезал под ребра. — Забыл, кто тут главный? Гнилушка, червяк, личинка! Ну-ка, вяжите птичке лапки, да покрепче!

Пробкохвост обмотал птичьи лапы верёвкой. Орёл… Ястреб? Коршун? Сокол? — гадали особо любознательные крысы шайки — лишь слабо пошевелил крыльями.