Остров, куда не вернулся мир

Другой вокзал отправлял обычные рейсовые автобусы. Здесь совсем не было туристов. С полными сумками уезжали домой жители глубинки. Автовокзал — это тесный замкнутый дворик с расписаниями движения автобусов на специальных столбиках под навесом.

Билетных касс на окинавских автовокзалах нет, а в автобусах нет кондукторов. Все операции по расчету с пассажирами выполняет сам водитель. В салоне только одна дверь — передняя. При входе все берут у водителя талон с номером зоны, в которой находится данная остановка. Над ветровым стеклом, сбоку от шофера, укреплен счетчик. По мере прохождения очередного отрезка пути напротив номеров зон появляются новые цифры. При посадке на конечной станции дается талон с цифрой один, а на счетчике напротив единицы появляется сумма — 40 иен. За эти деньги можно проехать несколько остановок в пределах одной зоны. Проезд через две зоны стоит 60 иен, три —120 иен… За 80 километров от Нахи до Тогути мы заплатили по тысяче иен. Для размена бумажных денег рядом с водителем находится небольшое устройство. Он закладывает туда вашу тысячеиеновую бумажку, нажимает на рычаг, и в ящике появляется горсть стоиеновых и десятииеновых монет. Остается только опустить в кассу нужную сумму. Все происходит быстро, операция не задерживает ожидающих на остановке. Мне ни разу йе довелось видеть переполненных машин и штурмующих их людей.

И еще одна особенность местных автобусов. Все они в одно и то же время и городские, и междугородние. Автобус № 23, например, имеет так много остановок в Нахе, что тратит на пять километров сорок минут. И только час двадцать уходит на следующие 60 километров до города Наго. Столь существенная разница в скорости объясняется еще и тем, что почти все автобусы не минуют Кокусай-дори.

От Окинавы до северного тропика рукой подать, и темнеет там даже в июле в восемь часов. Маленькие переулки и улицы Нахи погружаются во мрак, пробиваемый кое-где редкими фонарями. Ставни всех лавок опущены. Зато на Кокусай-дори — море огней. Неоновое зарево рекламы словно соревнуется в яркости с ослепительным сиянием витрин.

Водитель не объявляет остановок. Он лишь нажимает в нужный момент на кнопку — и динамик воспроизводит записанный на магнитофон девичий голосок. Так мы узнали о том, что город Наха уже позади, а те, кто хочет выйти в Урасоэ, должны нажать на кнопку над сиденьем и не забывать в автобусе свои вещи. Мы напряженно вглядывались в окно, стараясь обнаружить границу «самого тесного в мире города», но мимо проносились лишь вереницы одноэтажных и двухэтажных домов, а со стороны моря бесконечно долго тянулась колючая проволока складов Макиминато.

«С ОКИНАВЫ В РОССИЮ ПОСЫЛАЮ ЛЮБОВЬ!»

Все так же весело играла музыка. По золоченым лучами заходящего солнца улицам спешили люди. Как и полгода назад в день открытия международной выставки «Экспо-75 — Мировой океан», над полуостровом Мотобу было голубое небо, очерченное с одной стороны цепью гор, с другой — ровной линией морского горизонта, берегами островов Иэ, Сесоко и крошечного атолла Минна. Кое-где горизонт прикрывала легкая вуаль облаков. Краски моря, и сейчас еще пленявшие своими оттенками от ультрамариновых глубин до светло-зеленых отмелей, казались какими-то поблекшими. День стоял теплый, и только легкий бриз нес нелетнюю прохладу. Карликовые пальмы, выстроившиеся вдоль аллей и улиц, криптомерии и кустарник, непроходимой паутиной опутавший выступы скал, были по-прежнему изумрудно-зелеными, и трава на газонах, рыжая и бурая во времена летнего зноя, впитав в себя влагу осенних дождей, радовала глаз яркой зеленью.

От порта в направлении острова Иэ удалялась эскадра — белоснежная яхта в окружении небольших патрульных катеров. Яхта уносила от берегов Окинавы принца и принцессу Японии, которые приехали сюда лишь на несколько часов, чтобы объявить международную выставку «Экспо-75 — Мировой океан» закрытой. Церемония, проходившая в театре напротив морского вокзала, закончилась. Сиротливо торчал на берегу бухты голый флагшток, где все привыкли видеть главный флаг выставки — ультрамариновый с белыми гребешками трезубец волн в голубом круге, нашитом на белое полотнище. Но еще развевались у входа и перед портом разноцветные флаги десятков стран.