Остров, куда не вернулся мир

Написав эти строки, я поймал себя на том, что пошел по истоптанной журналистами тропе. Несколько лет назад многие любили показать читателю, какое изумление вызывало слово «русский» в некоторых, прямо скажем, не самых глухих районах Земного шара. Сейчас этот прием не в моде. Хотя бы потому, что советские люди гораздо чаще выезжают за рубеж по делам или в качестве туристов, и встречи с ними мало кого удивляют. Все-таки я напоминаю об этом эпизоде потому, что Окинава пока еще остается одним из последних медвежьих углов, составляющих исключение из правила. После войны и до возвращения островов Рюкю Японии даже японцы ездили на Окинаву не иначе, как со специальным разрешением.

Мы перешли улицу и оказались возле тянувшейся вдоль нее грязной речушки, куда, судя по запаху, спускаются стоки местной канализации. Небольшой горбатый мостик, переулок — и из-за угла возникла улица Кокусай-дори. Попав на нее в первый раз, каждый из нас почти наперечет знал, что здесь и где расположено. Чуть ли не половина рекламы местных каналов телевидения заканчивалась адресом специализированного магазина или универмага: Кокусай-дори… Кокусай-дори можно пройти пешком минут за двадцать. По крайней мере, такое впечатление возникает при первом взгляде на карту Нахи. Длина улицы действительно не превышает двух километров. Но преодолеть эту бурную реку людей и автомобилей за двадцать минут невозможно и на автобусе. Проезжая часть дороги прижата к витринам, для пешеходов остается метра два. Меж тем создается впечатление, что каждый второй пешеход Нахи в данный момент шагает именно по Кокусай-дори.

На этой улице можно купить… Впрочем, наверное, легче перечислить, чего здесь нет. Через каждые 150–200 метров игральные залы «Патинко» предлагают сделать бизнес. Нужно только ловко орудовать рычажком, отбивая вверх готовый выйти из игры шарик. Горсти стоиеновых монет тают у многих игроков в течение нескольких минут. Иногда кто-то выигрывает. «Патинко» в Японии называют однорукими бандитами. В масштабах страны они ежегодно обирают японцев на полмиллиарда долларов. Но многие готовы платить за эти минуты азарта, яростной погони за кажущимся близким успехом. Если повезет, можно уйти, скажем, обладателем банки с фруктовым соком или нескольких пачек сигарет. Но как напряженно следят за шариком глаза играющих! В такие мгновения по Кокусай-дори можно провести слона — никто и не заметит.

На улице много не только жителей Нахи, но и приезжих. Туристы с основных Японских островов кошелками закупают виски и коньяк. Часы, авторучки, зажигалки, изделия из жемчуга, кораллов, драгоценных камней и слоновой кости также быстро перекочевывают с прилавков в их сумки.

В течение 27 лет Окинава была для японцев зарубежной страной, и здесь существовала своя система цен. Переделать все сразу слишком трудно. Подъем окинавских цен до японского уровня сначала решено было растянуть на пять лет, а затем и на более длительный срок. Когда открылась выставка «Экспо-75», этот процесс еще только начался, и многочисленные приезжие пытались создать себе запасы. Готовились к предстоящим повышениям цен и окинавцы. Торговля на Кокусай-дори процветала.

Небольшие одноэтажные магазинчики выставили лотки с филиппинскими деревянными ложками, масками из ценных тропических пород древесины, панцири морских черепах, бумажники из кожи ящериц, раковины, кораллы, жемчужные бусы прямо на тротуаре, еще более затруднив передвижение.

Можно подумать, что половина небольших магазинов торговала только сувенирами и крепкими напитками. Было еще несколько обувных лавок, салонов грампластинок и музыкальных инструментов, атакуемых главным образом молодежью. Книжные магазины предлагали дешевые издания в бумажных обложках. Почти всю торговлю одеждой монополизировало несколько многоэтажных универмагов с призывными надписями «распродажа». Столбик термометра показывал около 30 градусов, но до конца лета оставалось несколько дней, и хозяева начали выбрасывать большие партии летнего платья по сниженным ценам. Не встречать же новый сезон с прошлогодними моделями на прилавках!

В дни распродажи магазины гудят, словно ульи.