Остров любви

– Джулиан, – задыхаясь, произнесла мать. – Он ехал на Ганнибале, прыгал через живые изгороди. Конь упал. Джулиан ударился головой о землю. – Луиза сидела, глядя прямо перед собой, лицо ее было белым, как полотно, глаза – пусты и бессмысленны. – Глори, твой отец мертв.

Глава 5

Глори была уверена, что не пережила бы столь суровое испытание, если бы не сводный брат Натан.

Этот стройный светлокожий негритянский паренек приехал из Нью-Йорка на почтово-пассажирском судне спустя два дня после смерти отца. Он как раз возвращался домой на каникулы. Брат выглядел моложе Глори, хотя на самом деле был старше. Красивый, прекрасно сложенный молодой человек, высокий и широкоплечий, как и отец, рожденный матерью-метиской, он походил скорее на кавказца, чем на негра. Большая часть его жизни прошла в закрытых учебных заведениях, где юноша получил хорошее образование и овладел правильной, грамотной речью.

– О, Натан, – рыдала Глори, уткнувшись в плечо брата. – Мне так плохо без папы. – Они шли по берегу реки вдоль английских садов. Надвигалась первая весенняя гроза: небо затянули мрачные, зловещие тучи, все вокруг потемнело, и даже воздух казался тяжелым и неподвижным.

– Никак не могу поверить, – говорил сестре Натан. – Все кажется, что он вот-вот подъедет к моему дому на вороном жеребце. – Юноше не разрешалось жить в господском доме – Луиза Саммерфилд не вынесла бы присутствия внебрачного сына Джулиана. Поэтому его растила Сара, негритянка, а жили они в домике, специально построенном Джулианом для Ханны. Дом стоял на некотором отдалении от всех остальных построек. В этом месте мальчик находил покой и уединение.

Ханна была молодой образованной женщиной, дочерью квартерона из Нового Орлеана. Маленькой девочкой ее научили читать и писать, хотя это и было запрещено законом. Вскоре мать Ханны умерла и ребенка продали в уплату за долги. В то время ей только исполнилось четырнадцать лет. В поместье она расцвела, превратившись в очаровательную молодую женщину, и Джулиан не устоял перед юной красавицей.

В серьезность их отношений не верил никто, даже Луиза. Связь длилась чуть меньше двух лет, на свет появился Натан. Ханна забеременела снова, но умерла в преждевременных родах. Мать Глори плакала от счастья, Джулиан горевал, а Натан остался без брата или сестры.

– Никогда не думала, что с ним может произойти такое, – говорила Глори. – Он был таким сильным. Как скала. Всегда спешил нам на помощь. – Девушка тихо плакала, брат осторожно успокаивал ее.

– Мне тоже без него плохо, – признался Натан.

Он не питал никаких иллюзий относительно своей жизни. Очень любил отца. Теперь его нет, как раньше не стало матери. Незаконнорожденный всегда одинок, Глори это понимала и старалась не позволять брату скучать.

– Ну почему это случилось именно с ним? – плакала девушка, – таким хорошим, таким добрым. Он всегда беспокоился обо всех, кроме себя, всегда желал людям добра.

– Я знаю, Глори, знаю.

Сначала она не могла плакать, не верила, что отца больше нет. Когда же домой приехал Натан, и они разделили это огромное горе на двоих, осиротевшая дочь плакала не переставая. Ко дню похорон девушка, казалось, выплакала все слезы.

Глори стояла на маленьком семейном кладбище, обнесенном стальной изгородью. Она держалась особняком. Луиза отослала Натана туда, где стояли негры, несмотря на все доводы. Натан едва убедил сестру не срываться по этому поводу.

– Отцу очень хотелось бы, чтобы ты был тут, – не успокаивалась Глори.

– Он знает, что я здесь, рядом.

После этого девушка уже не могла стоять возле матери и отступила на несколько метров. Злой весенний ветер путал тяжелые юбки черного шелкового платья скорбящей дочери. Мрачный, непогожий день соответствовал печальному событию. Когда священник читал молитву, Глори стояла с высоко поднятой головой, густая вуаль скрывала от друзей и родственников, собравшихся проводить в последний путь Джулиана, искаженное горем лицо.

Услышав тихое причитание рабов на склоне холма, увидев первую горсть земли, брошенную на гроб отца, ее захлестнуло отчаяние. Уронив голову, девушка зашаталась. На глаза наворачивались слезы, которые невозможно было сдержать. Присутствующие на похоронах люди слились в одно большое серое пятно. Еще до того, как до нее дотронулась сильная мужская рука и подхватила под локоть, чтобы передать немного своей силы, она почувствовала присутствие Николаса Блэкуэлла. Ей не нужно было поднимать голову, чтобы убедиться в этом. Повернувшись к нему, Глори увидела: капитан смотрит прямо перед собой. Его безмолвная поддержка дала мужество, так ей сейчас нужное. Блэкуэлл не проронил ни слова, обычно смуглая кожа казалась бледной.

Глори поняла, что Николас принимает на себя часть боли, и, осознав, что другие любили отца так же сильно, как и она, девушка почувствовала, что горе отпускает ее.

Когда церемония была окончена, Николас увел девушку с кладбища.

– Примите мои искренние соболезнования, – произнес капитан тихим, печальным голосом.

– Спасибо, что приехали.