Остров мертвых. Умереть в Италбаре

Не знаю, почему это происходит, но каждый раз, когда я вхожу в пейанский храм, Шимбо начинает вот так светиться, и этому всегда сопутствуют сила и экстаз. Когда я завершил свое тридцатилетнее обучение и двадцатилетнюю практику в ремесле, принесшем мне богатство, я был единственным землянином в профессии. Все остальные мироваятели – пейанцы. Каждый из нас носит Имя одного из пейанских богов, и это сложным и уникальным образом помогает нам в нашей работе. Я избрал Шимбо – или он избрал меня – потому что он казался мне человеком. Считается, что пока я жив, он присутствует в физической вселенной. С моей смертью он возвратится в счастливое небытие, где будет пребывать до тех пор, пока другой не возьмет себе его Имя. Когда носитель Имени входит в пейанский храм, изображение его божества начинает светиться во всех храмах галактики. Я не понимаю эту связь. Даже пейанцы ее по-настоящему не понимают.

Я считал, что Шимбо давно покинул меня из-за того, что я сделал с Силой и со своей жизнью. Наверное, я посетил храм, чтобы узнать, правда ли это.

Я встал и направился к арке. Проходя под ней, я ощутил непреодолимое желание поднять левую руку. Потом стиснул кулак и опустил его к плечу. Когда я это сделал, почти прямо над моей головой зарокотал гром.

Шимбо все еще сиял на стене, и литания наполняла мою голову, пока я поднимался по лестнице к миру, в котором начался легкий дождик.

II

Мы с Глидденом встретились в кабинете Дюбуа в шесть тридцать вечера, и он продал мне дом за пятьдесят шесть тысяч. Дюбуа оказался невысоким человеком с обветренным лицом и пышной копной седых волос. Он открыл свой офис в такой час, потому что я настаивал на том, чтобы заключить сделку этим же вечером. Я заплатил деньги, подписал бумаги, ключи перекочевали в мой карман, мы все пожали друг другу руки и пошли на выход. Когда мы шагали по мокрому асфальту, каждый к своей машине, я сказал:

– Черт возьми, Дюбуа, я забыл у вас на столе ручку!

– Я пришлю ее вам. Вы ведь в «Спектре» остановились?

– Боюсь, что я выпишусь оттуда в самом ближайшем будущем.

– Я могу прислать ее на улицу Нюэйдж.

Я покачал головой.

– Она понадобится мне сегодня вечером.

– Вот. Возьмите эту. – Он протянул мне свою ручку.

К этому времени Глидден уже сел в машину и не слышал нас. Я помахал ему, а потом сказал:

– Я устроил этот спектакль для него. Мне нужно поговорить с вами наедине.

Неожиданный прищур изгнал из его темных глаз зарождающееся отвращение и заменил его любопытством.

– Хорошо, – сказал он; мы вошли в здание, и Дюбуа снова открыл офис.

– В чем дело? – спросил он, возвращаясь в мягкое кресло за своим столом.

– Я разыскиваю Рут Ларис, – ответил я.

Дюбуа зажег сигарету – всегда удобный способ купить себе немного времени на размышления.

– Зачем? – спросил он.

– Мы старые друзья. Вы знаете, где она?

– Нет, – сказал он.

– А разве это не… слегка необычно – распоряжаться такими деньгами от имени человека, чье местонахождение вам неизвестно?

– Да, – признал он, – соглашусь. Но я был нанят именно для этого.

– Самой Рут Ларис?

– В каком смысле?

– Она наняла вас лично, или кто-то сделал это от ее имени?

– Мне не кажется, что это ваше дело, мистер Коннер. Думаю, нам стоит закончить этот разговор.

Я секунду подумал и принял быстрое решение.

– Прежде чем мы это сделаем, – сказал я, – хочу, чтобы вы знали: я купил ее дом только для того, чтобы осмотреть его в поисках намеков на ее местонахождение. А после этого я поддамся прихоти и построю на его месте гасиенду, потому что терпеть не могу здешнюю архитектуру. О чем это вам говорит?

– О том, что вы слегка чокнутый, – ответил он.

Я кивнул и добавил:

– Чокнутый, который может позволить себе поддаваться собственным прихотям. А следовательно – псих, который может причинить вам изрядные неприятности. Сколько стоит это здание? Пару миллионов?

– Не знаю. – У него сделался немного встревоженный вид.

– А что, если кто-нибудь купит его, чтобы переделать в многоквартирный дом, и вам придется искать себе новый офис?

– Мой договор об аренде будет не так-то просто разорвать, мистер Коннер.

Я хохотнул.

– …а потом, – продолжил я, – ваша деятельность неожиданно окажется предметом расследования местной адвокатской коллегии.

Он вскочил.

– Вы и правда сумасшедший.

– Вы уверены? Я не знаю, каким будет обвинение, – сказал я, – пока что. Но вы прекрасно понимаете, что даже само расследование может осложнить вам жизнь… а если потом у вас возникнут трудности с тем, чтобы найти новый офис… – Мне не нравилось решать проблемы таким образом, но я торопился. Поэтому: – Так вы уверены? Вы точно уверены, что я сумасшедший? – закончил я.

И тогда:

– Нет, – ответил он. – Не уверен.

– Тогда, если вам нечего скрывать, почему бы и не рассказать мне о том, как вас наняли? Мне не интересны какие-либо конфиденциальные сведения, лишь обстоятельства, при которых дом был выставлен на продажу. Мне кажется странным, что Рут не оставила никакого сообщения.

Он откинул голову на спинку кресла и изучил меня сквозь дым.

– Договор был заключен по телефону…

– Ее могли накачать наркотиками, ей могли угрожать…