Остров Мория. Пацанская демократия. Том 1

Окончил школу – опять в Большой дом. Мечтаю помочь Мории снова стать великой. Знаю, кто создавал Писк. И о великом товарище Чугунине знаю. Его портрет у меня дома висит. И о товарище Железном. Учись, учись. Там посмотрим. Языки надо знать. Право – и гражданское, и богословское. Как, ты ещё не крещен? Ай-ай-ай. Да и ругаться не пристало, коли работать в Большом доме хочешь. Многое, многое ещё придется тебе изучить. И борьба у тебя не та. Как это, не та? Самооборона без оружия. Думай, думай. Другая борьба нужна. А врага как обхитрить собираешься? Хитрость военная нужна. Понты называется. Что с того, что это оружие блатных? Подрастёшь – узнаешь. Блатные нам социально близкие. Не то, что всякие там чистенькие да гладенькие, да правильные. Эти умные-то, они нам страшней и опасней во сто крат. Не забывай, в какой стране живёшь. В стране дураков. Правильно. Так что не будь самым умным. Умных у нас не любят. И нигде не любят. Вот и получается: безоружный ты, некрещёный, да ещё и беспонтовый. Зачем ты нам нужен? Больше к нам не приходи. Сами решим, нужен ты нам или нет. Но надежду все-таки оставили.

Задумался Гансик о жизни своей. Больно уж хочется ему и разведчиком стать, и страну свою прославить.

Ну, креститься – дело нехитрое. Хоть креститься, хоть в мусульманство податься, хоть в иудейство, если Родине нужно. Эка невидаль – креститься. Вот крёстная моя будет тётя Маруся, она крещёная. Так что, она лучше меня? И я теперь тоже крещёный. Учиться буду. И право освою, и языки. А вот про борьбу какую такую они говорят? И Понты какие-то. Это что понтоны, на которых мосты стоят, что ли? Надо бы у авторитетов узнать. У паханов. Придётся на поклон к Косырю да Сидору, да Лобану. Говорят, они теперь в законе. А ругаться? Так кто обходится без фени да без мата? Конечно, не всегда. А по случаю. А они там, в Большом доме, сами-то? Такие уж чистенькие? И папаша мой, и братья Богдановы насмотрелись в местах, не столь отдалённых, вертухаев всяких. Так они всё языком Пушкина да Агнии Барто выражаются, что ли? Не смешите меня. Да и эти, начальники главные, по кабинетам что сидят, сами-то друг друга только матюгами-то и кроют да по фене величают. Сами-то – паханы, они и есть паханы.

Настанет моё время, ждите. Приду к вам. И буду ещё учить вас, как по фене ботать да посылать на ЁПРСТ, да к Ёшкину коту, да к ЁКЛМН, да к Ёкарному Бабаю. А сейчас ты, товарищ начальник, кто? Конь в пальто. Так он говорил про себя, мысленно споря с начальниками из Большого дома.

Да, кончилось детство мальчика Гансика. В жизнь окунулся. И на всех людей, на страну, на историю, да и на себя самого другими глазами начинает он смотреть. Нет, не пропадут его лучшие качества, обнаружившиеся с детства: непоседливость, непризнание авторитетов, напористость, умение за себя постоять, за товарищей постоять. И другие-то качества, быть может, и не самые лучшие, тоже не пропадут: злопамятность, желание получить своё, наказать противника по полной программе. Всё, всё, и то, и другое, послужит ему в великой цели постоять за величие отечества своего. Всё смешалось в не до конца оформившейся, не до конца образованной, не до конца тронутой цивилизацией голове, голове недолюбленного мальчи-ка-волчонка с узко поставленными глазами, выросшего в среде коммунальных квартир, вблизи развалин, мокрых подвалов, мелкого ворья, помоек, бьющихся в кровь аристократов мелких уличных банд. Идёт он во взрослую жизнь. Большой путь пройдёт он. Много узнает, перетерпит, испытает. Пробьётся на самый верх. Поднимет гордо голову маленький Гансик. Станет выше всех в этой стране. Сам аристократом станет. Друзей своих не бросит. Шобла Гансика, которую он сколотит по пути наверх, станет новый аристократией страны. Но сумеют ли они полностью расстаться с тем, что впитывалось в их кровь и плоть с детства: грязная вода окраин и подвалов, грязный воздух, отравленный помоями и помойками, обстановка задавленной народной жизни и разгула мелких банд, обстановка рынка, воровства, блатного жаргона и непонятой в тот момент до конца жизни по понятиям?