Остров Мория. Пацанская демократия. Том 1

Кто с ним остался? Весьма несимпатичный политолог пенный, серенькая крикливая личность. Диво-Баба попсовая, что под правильную морийку косит, да дружбан ее жлобоватый с гитарой, в гимнастерочке, как бы потертой, из которой животик неслабенький вытарчивает. Даже Лала с Симкой, уж на что прикормленные, так и те переметнулись в другой лагерь. Осталось журналюг несколько, отсасывающих взасос темы «Протест анатомии» и «Бандерлогам не светит». Да Архиепископ Всея Мории, тезка нашенького, Ганс Гундяга, весь в золоте да каменьях драгоценных. Вот, кто всегда защищал стареющего авторитарного Канцлера. «Союз двух Гансов (ГАНСа и Гундяги) спасет Морию!». Обыкновенный церковный коммерсант. В братаны не вышел. Зато, барыга, хоть куда. Это не хуже будет. Дорвался до церковной кормушки. Все хапает и хапает. Думает, он вечный. Наставляет паству так: «Не забывайте о трагизме человеческого существования – одиночество, страдания и смерть, которая выведет нас к жизни вечной. Тот, кто с терпением и покаянием проходит свой путь, непременно увидит, как временные страдания земного бытия обернутся великой радостью и утешением в Царстве Небесном». И при этом поощряются: конные пробеги с обнаженными девицами, почетные караулы в юбках, чуть закрывающих «сервиз», миссионерские ночные клубы, бесноватые христианские эксперты, всенародная борьба с «буйными пиписками», поиски и аресты всех «недураков», преследование за «неморийский» и нехристианский образ мысли. Опыты по скрещиванию лягушки с человеком (добровольцы из Попсовки), крещение зверушки. Вот таких попутчиков оставила судьба Гансу нашему в конце пути его тяжелого. Всё видит Ганс, всё понимает. «Это даже хуже, чем остаться в полном одиночестве». Никак не откажешь в проницательности Канцлеру Морийскому.

Великие боги языческие играют человеком. Идет он, человек, идёт к тому, что задумал. Приходит. А приходит, выясняется, совсем к другому чему-то. Судьба. От нее не убежишь. Не вырвешься. Плохие предчувствия у Ганса. Понимает он, что окажется у разбитого корыта. А то и еще хуже. Ох, самолюбив Ганс. Нет, так просто я не сдамся. Буду бороться. Попробуйте, одолейте. У меня еще для вас приготовлено Понтов великое множество. Хорошая спортивная злость у Ганса. Привык бороться до конца. С кем бороться-то решил? Невдомек несчастному Гансу, что с народом своим не бороться надобно, не в игры играть понтовые, а служить ему верой и правдою.

«Брешут в народе, – думает Ганс, – что Мория божественная вернулась. Вернулась на землю. Что бродит в образе женщины молодой по стране нашей. Чтобы помочь морийцам найти себя. Чтобы «навести порядок». Покажите мне её. Пусть ко мне придет. Глупая. Толстая. Неряшливая. Никчемная. Приходи ко мне, «богиня» никудышная. Посмотришь, как встретит тебя Великий Канцлер Всея Мории.

Не слушай ты меня, Мория, куда уж мне. Приходи, матушка Мория, мать народа моего, приди, подскажи, помоги Гансу ГАНСу, сыну морийскому».

Тучи темные надвигаются на Морию. Летят к стране этой, богом избранной, стаи грифов-падальщиков из Патагонии через океан Атлантический. Носятся над Морией с кличем воинственным валькирии древние, беззубым ртом шамкающие, в рубищах обветшалых, тысячелетиями нестиранных. Чуют и те, и другие сражения новые, коих давно уже не было, чуют кровопролитие великое, да множество жертв, брошенных на произвол судьбы, да на съедение зверю хищному и птице-могильщице.

Оставим на время Ганса с его непростыми проблемами. А сами последуем за капитаном Александром, который решил воспользоваться любезным приглашением Ганса и побыть еще немного времени на Мории. Почему народ Мории молчит? Чем он живет? О чем он думает?