Остров на болоте

Настал день отъезда. Не помня себя, в порыве отчаянной храбрости, он вышел из автобуса и подошёл к ней, стоявшей в толпе провожающих. Она сразу поняла, что он направляется к ней, и встретила его улыбкой. Он что-то говорил ей и не слышал своего голоса. Пообещал написать ей… «Напиши», – согласилась она. Это было единственное слово, которое он от неё услышал. Автобус увозил ребят по извилистой горной дороге в ночь, и никто не видел слёз, которые текли ручьями из его глаз…

– Напиши… напиши… напиши… на-пи-ши! – стучало в висках и рвалось что-то внутри…

В родной посёлок Серёжа вернулся другим. Начавшийся в «Орлёнке» бурный процесс внутренней перестройки продолжался во всех направлениях. Сознательно или интуитивно он вырабатывал для себя новые правила поведения, взглядов, установок и приоритетов. Он кипел максимализмом. За неимением старших наставников, способных объяснить и помочь ему с выбором линии поведения, он искал ответы в литературе, выбирая себе героев для подражания.

Вероятно, для того, чтобы придать значения своему чувству и в силу упомянутого максимализма, он решил, что будет правильным, если он не станет обращать внимания на девчонок в классе, не будет с ними разговаривать и танцевать. Учитывая потребности возраста, обет был жестокий и, в определённой степени, сыграл в жизни Серёжи роковую роль.

Через какое-то время его «странное» поведение стало вызывать озабоченность учителей и родителей. Его «разбирали» на классных собраниях, пытались проникнуть туда, куда он никого не допускал, делали наставления, давали советы, но никто не мог понять, что с ним происходит. А за внешней оболочкой «отшельника» скрывался хрупкий внутренний мир, где было только двое – он и его Светлана. Он понимал, что стал жить двумя жизнями: одна была внешней, другая – скрытой ото всех. То чувство, что испытал он в «Орлёнке», стало для него самым дорогим и важным в его жизни – тем, что он лелеял в себе и оберегал от посторонних. Это было только его…

Весной следующего года, когда в школе проходили творчество Лермонтова, Серёжа за ночь при свече прочитал «Героя нашего времени» и рыдал над сценой прощания Печорина с Верой. Роман произвёл потрясение в душе его. Ещё ни одна книга не вызывала в нём такого интереса и участия, как эта. Открыв первую страницу, он уже не мог оторваться от чтения до тех пор, пока не прочитал книгу до конца.

– Вот оно! – думал он, – То самое, что я так давно искал.

Это было его время! Наряду с наполеоновской эпохой это было время, в котором он хотел бы жить. И он погрузился в это время, и к двум жизням добавилась третья. Роман «Герой нашего времени» сделался его настольной книгой, а Печорин – наставником и примером для подражания.

В конце марта, не говоря ни слова родителям, Серёжа приехал в военкомат и подал заявление в Нахимовское училище, чем очень сильно расстроил свою мать. Он был охвачен романтикой моря и мечтал стать капитаном.

В апреле Серёже исполнилось пятнадцать лет. И тут он впервые подвёл для себя итог первым трём пятилеткам своей жизни. Он решил для себя, что нельзя тратить понапрасну отпущенное время, а нужно постоянно делать что-то полезное. Бабушка дала Серёже рубль на конфеты, а родители купили первый в его жизни чёрный костюм.

А через день пришло письмо от Светланы!

Девять долгих месяцев он ждал его. Достав конверт из почтового ящика, Серёжа не стал сразу вскрывать его, а ушёл в сарай, забрался на чердак, закрылся там и, убедившись, что никто ему не помешает, распечатал конверт…

В конверте лежала обыкновенная открытка с дежурным поздравлением, но какую радость в сердце она вызвала, какой восторг в душе! Он прижимал открытку к груди, пытаясь извлечь из памяти волнующий образ той темноволосой девочки с необыкновенными и не поддающимися никакому описанию глазами, и наслаждался своим маленьким счастьем, которое было ведомо только ему одному. Счастья этого было так мало, а ожидание его было столь долгим и томительным, что процесс этого ожидания скорее походил на самоистязание, которому подвергали себя средневековые рыцари. И Серёжа вольно или невольно выбрал для себя эту роль верного рыцаря, с которой постепенно сроднился.

Он лелеял и сохранял в себе любовь к незнакомой девочке, которую видел лишь несколько коротких мгновений, и не обращал никакого внимания на тех, кто был рядом.

2

С того дня, когда туапсинский поезд увозил Серёжу на юг, прошёл год. Серёжа окончил восемь классов и, сдав выпускные экзамены, подал заявление в Индустриальный техникум на отделение судовой радиосвязи. С Нахимовским училищем, к большой радости матери, ничего не получилось – в военкомате набирали ребят только в Суворовское. Но в душе Серёжи ещё теплилась юношеская мечта – связать свою жизнь с морем, и он решил сделать ещё одну попытку в этом направлении – попробовать стать если не капитаном, то хотя бы судовым радистом.