Остров на карте не обозначен

При конвоировании русских Граббе часто выступал как переводчик. Русским языком он владел плохо, но обязанности переводчика исполнял охотно. Гордясь своей ролью, он не упускал возможности поговорить с каким-нибудь заключенным о величии арийской расы и славянской неполноценности. Но обычно такие разговоры кончались одинаково: русский плевал эсэсовцу в лицо и получал в ответ автоматную очередь.

Теряя слишком много людей, шарфюрер вынужден был потребовать от Граббе строгого выполнения инструкции, запрещающей охраннику вести вольные разговоры с заключенными. И страсть Граббе к таким разговорам постоянно оставалась неудовлетворенной.

Привычным путем Граббе дошел до ущелья и случайно взглянул вниз. Глаза его стали круглыми: в ущелье на воде покачивалась шлюпка. «Неужели занесло из океана? Может быть, с добычей?» Граббе поспешно спустился в ущелье, прошел к шлюпке и, пораженный, ухватился за автомат, осматриваясь вокруг. Шлюпка была привязана к веслу, заложенному за камни. «Кто-то приплыл сюда и здесь высадился…»

Но кто мог забраться сюда, на засекреченный остров? Заплыть в такую даль на шлюпке невозможно. Шлюпка могла попасть в фиорд только с какого-либо корабля… Граббе весь напрягся, озираясь по сторонам, сжимая автомат, готовый к стрельбе. «Не разведчики ли? Выслежу. А если захвачу в плен — железный крест получу…»

Вот и следы от шлюпки к пещере… Стараясь, чтобы щебень не осыпался из-под ног, Граббе осторожно поднялся на площадку. Держа автомат на изготовку, подкрался к пещере сбоку и заглянул внутрь. В полумраке различил коробки, сумки, пакеты, ящики и спящего человека.

Осмелев, Граббе на цыпочках вошел в пещеру и внимательно огляделся. Кроме одного спящего, никого. А сколько пакетов! Вот это добыча! Все это может стать его трофеем. Жадность заговорила в нем с огромной силой… Убить сейчас спящего — и все останется здесь, в тайнике… Нет, а как же железный крест? Надо разобраться, кто это… И вдруг он не один? Конечно, он не может быть один. Такую тяжелую шлюпку с таким грузом одному сюда не провести…

Эсэсовец подошел к спящему вплотную и нагнулся, разглядывая лицо… Похоже — русский.

— Штейт ауф![2] — скомандовал он, ударив Костю носком сапога в бедро.

Костя испуганно привстал. В лицо ему глядело дуло автомата… Что такое? Опять эсэсовец! Не сон ли это?… Костя протер глаза.

— Штейт ауф! — повторил эсэсовец. — Хенде хох![3]

Костя медленно встал, придерживая ногу, которая затекла. Поднял руки. Страха не было. Была горькая досада, что снова попал в руки врага. «Ну, будь начеку, Константин, смотри в оба!»

— Ты кто есть? Разведчик?

— Я рыбак. Потерпел кораблекрушение.

— Ты один, два, три? Вифиль?

— Нас трое. Есть еще два. — Костя быстро прикинул, что такое сообщение толкнет эсэсовца на поиск других. Можно выиграть время и что-либо предпринять в подходящую минуту.

— Где два рыбак?

— Там! — Костя неопределенно мотнул головой в сторону выхода.

— Оружие где есть?

— Мы безоружные. Нас занесло сюда штормом.

Граббе думал: «Шторм действительно бушевал целую неделю. Я гулял только по тропинке. Может быть, они и есть рыбаки? Тогда креста не будет… Будет трофей…»

— Открывать все карман!

Костя вывернул карманы брюк и куртки. Вывалились только носовой платок и расческа Шерстнева. «Нож в моем бушлате, — вспомнил Костя. — Это хорошо».

— Бросать мне расческа!

Костя бросил ему расческу.

— Раздевать куртка, брюки, сапоги! — приказал Граббе, ему все эти вещи очень понравились. — Ты одевать другой платье!

«Вот гад! — распалялся Костя, раздеваясь. — Ударить бы его тяжелым в лоб, но нет ничего подходящего рядом. И не успеть против автомата». Опасаясь, что эсэсовцу понравится и белье, Костя быстро натянул свои еще не просохшие брюки и надел бушлат.

— Что раздевал, ты вязать узел! — Левой рукой эсэсовец отстегнул ремешок, тянувшийся от пояса к пистолету, и бросил Косте.

Снятое с себя Костя свернул в узелок и перетянул ремешком.

— Бросать мне!

Костя бросил ему узелок. «Ну и мародер! Швырнуть бы ему в морду!» Эсэсовец положил узелок возле ног.

— Чей это вещи?

— Наши.

— Что есть вещи?

— Продукты, одежда… Всякое.

Граббе представил, как он будет вытаскивать из ящиков, из коробок самые неожиданные предметы, сюрпризы. Он очень любил сюрпризы… Все это он разложит по-своему, по-иному, в строгом порядке. Русские не умеют держать порядок. Славянская неполноценность! Надо говорить об этом с русским…

— Сядь ящик! Класть руки колено!

Костя сел. Эсэсовец отступил и уселся на коробку напротив входа, продолжая держать автомат на изготовку.

— Я хочу к тебе разговор иметь…

— Давай, давай, — пренебрежительно согласился Костя, рассматривая щуплую фигуру эсэсовца, его острое, раскрасневшееся лицо. — Выкладывай свой разговор.

— Ты — славян. Твой кровь плохой, грязный кровь. Шлехт! Я — немец, мой арийский кровь — чистый кровь!.. Ты знать это?

— Все это бред! — коротко отрезал Костя.

— Молчать! — Эсэсовец вскипел и направил автомат в сторону Кости. — Арийская кровь — есть! Арийская раса — есть! Фюрер — хайль!