Остров на краю всего

– Да вроде бы так. Только… Такое же осложнение было у Роситы. Чаще всего Тронутых убивает не проказа, а разные осложнения. Доктор Томас объяснил нам все это в школе, в тот день, когда прибыл на Кулион с Большой земли. Он был единственным добровольцем, согласившимся занять место врача на острове, откуда не возвращаются. Мне было тогда шесть лет. «Болезнь ослабляет организм, его сопротивляемость противостоять простудам и прочим недугам». Тогда у него еще не было тех морщин, что есть сейчас. Мы были для него иллюстрациями к учебным текстам, но не семьями. «Вы должны принимать меры предосторожности. Осложнения наподобие простуды могут быть очень опасны».

– Ей скоро станет лучше, – попыталась обнадежить меня Мари.

– Да. – Я выравниваю дыхание. Она права. Нана обзавелась новыми друзьями, а сестра Маргарита помогает ей писать мне. У нее все хорошо, хотя в переменах она видит только помехи. Интересно, какой он, мистер Алонсо? Нана написала, что он не тощий, и я уже представляю его толстяком. Странно, как мой мозг переключается на противоположности. Например, она говорит, что Кулион перешел от мистера Заморы к мистеру Алонсо, а я думаю: Z к A.

Обратный алфавит. Раньше я жила в рассветном месте, а теперь в закатном.

Мари притихла рядом, так что я почти забываю о ней. Она знает, когда нужно помолчать, и это мне в ней нравится. Мари смотрит за море, и ветерок играет прядками ее светлых волос. Она – самое странное и самое прекрасное, что я когда-либо видела.

Рождение

Домик из бамбука строители собирают всего лишь за четыре дня. И как только к двери прикручивают засов, мистер Замора мгновенно туда перебирается. Получив собственное жилье, он проводит там дни и ночи. Иногда до нас доносится стук молотка, и тогда я представляю, как экспозиция на стене пополняется очередным экземпляром. Кроме того, неподалеку от домика строится, точно по указанным размерам, отдельная мастерская, и я слышу, как один из рабочих жалуется, что это сооружение отнимет у них втрое больше времени.

Мы с Мари постоянно вместе. Играем в «классики» и прятки, сидим рядом на уроках. У мальчишек игры свои, шумные, так что к нам часто присоединяется Кидлат. Плачет он заметно меньше, а иногда даже смеется. Я написала про него нане. Надеюсь, она расскажет родителям малыша, что за ним присматривают.

Вскоре после переезда мистера Заморы в домик помогать сестре Терезе прислали тихую, спокойную женщину с кошачьими глазами. Зовут ее Маюми, но помощи от нее мало – большую часть времени Маюми проводит не за уборкой, а в кухне, с Луко. Она и на ночь остается в его домишке, что вызывает сильное неодобрение монахини.

Мистер Замора покидает домик лишь для того, чтобы съездить в город. Делает он это ежедневно, отправляясь в десять часов утра и возвращаясь после утренних уроков. Мы слышим, как он шествует к домику, насвистывая не в такт и неся под мышкой очередной ящик.

– Может, какие-то кушанья? – размышляет Мари, но я с ней не соглашаюсь. Выглядит он теперь еще худее, чем раньше, и совсем недавно я слышала, как он ругался с Луко из-за Маюми.

– Ты допускаешь ее к продуктам?

– Конечно, – ответил Луко, которому уже надоел разговор на эту тему. – Она же помогает мне готовить.

– Но ты ведь не знаешь, кто она такая и откуда взялась! У нее нет никаких бумаг!

– Они ей и не нужны. Она из Багака, а там прокаженных нет.

– Я не могу есть то, к чему она приближалась.

– Ну так не ешьте. – С этими словами Луко захлопнул перед ним дверь. Мистер Замора пнул ее ногой и отвернулся. А я отвернуться не успела.

– Ты! Держись от меня подальше, – прошипел он, вспыхнув от злости, и торопливо зашагал к своему домику, обходя меня по кругу, за несколько шагов, хотя я и близко к нему не подходила.

Мистер Замора также заставил нас прокипятить всю одежду, которую мы захватили с собой с Кулиона. После кипячения голубое платье, в котором я ходила в церковь, потеряло весь свой цвет. Думаю, он и нас бы прокипятил – на всякий случай. Приходя к реке, мы часто видим его моющим руки выше по течению.

– Его и близко нельзя к детям подпускать, – сказал Луко сестре Терезе однажды утром, когда мистер Замора в третий раз за час потащился к реке. Но остановить директора монахиня не в силах – он полномочный представитель правительства, в котором его брат занимает какую-то высокую должность. Так что избавиться от него никто не может.

Прошло пятнадцать дней. В перерыве на ланч все выходят на улицу, и вот тогда я впервые заглядываю в домик мистера Заморы. Мы с Мари играем в «корзиночку», когда раздается крик, такой громкий и отчаянный, что я роняю веревочку.

Все поворачиваются на крик. Дверь домика мистера Заморы распахивается, он показывается в окне, запирает ставни и снова исчезает из виду. Мари встает. Я тоже. Мальчишки толпятся у открытой двери, а мы с Мари подтаскиваем к окну поленья, встаем на них и заглядываем внутрь.