Остров на краю всего

Она послушно кивнула. Незнакомец – или незнакомка – остался на пороге, и его силуэт четко выделялся на фоне света: прямоугольная форма, которая могла быть и мужчиной, и женщиной любого возраста. На липких от апельсинового сока пальцах Солль осталась пыльца и яркие пятнышки от крыльев бабочки. Она шмыгнула носом и заплакала.

– Все в порядке, девочка. – В голосе зазвучали мягкие нотки. – Знаю, ты не хотела ничего плохого.

Вглядевшись сквозь калейдоскоп слез, Солль увидела перед собой женщину, которая поднимала распростертых бабочек с помощью сачка и переносила их на цветы. Вот только сами бабочки при ближайшем рассмотрении оказались совсем и не мертвыми. Их крылья то раскрывались, то складывались, отчего по всему дому как будто прокатывалась зыбь. Солль начала было вставать, но женщина снова заговорила.

– Побудь в таком положении еще минутку, ладно? Я уже почти заканчиваю. Скольких ты потрогала?

– Д-двух. Извините. Я думала, им плохо.

– Они просто задремали. – Женщина подняла пострадавших бабочек и положила на ладонь. Потом, стиснув зубы, с силой хлопнула по ним другой ладонью. Солль вздрогнула.

– Так милосерднее. Без крыльев им в любом случае не выжить. – Незнакомка внимательно оглядела землю.

– Почему они все спят?

– Из-за дыма. В нем есть травы, которые ведут их домой, отдохнуть. Ночи здесь небезопасные – летучие мыши, змеи.

Солль промолчала, не зная, что сказать, а женщина осторожно переложила на цветок последнюю, черно-белую бабочку и прислонила сачок к стене дома.

– Кроме того, – продолжала незнакомка, – бабочек никогда не нужно брать за крылья. Даже если они пострадали. Ты только сделаешь им хуже. Они слишком хрупки, а прикосновение человека слишком грубо.

Солль кивнула, а когда женщина подошла ближе, поднялась. Лицо у нее было открытое, доброе, глаза – темные и большие. Присмотревшись, девочка решила, что незнакомка примерно одного с Госпожой возраста.

– Итак, теперь ты знаешь, что трогать бабочку не следует, но ты также должна знать, что девочке не следует бродить по лесу одной, да еще в сумерках.

Солль не сразу сообразила, что от нее ждут объяснений, – в голове у нее кружились бабочки.

– Я заблудилась.

– Я так и поняла. – Женщина улыбнулась. – Куда ты направляешься?

– В Манилу.

– Ага. В таком случае ты действительно сильно заблудилась. – Она повернулась к дому. – Тебе лучше остаться здесь на ночь.

– Не могу! Моя Госпожа…

– Уверена, ей не хотелось бы подвергать тебя опасности. В любом случае я собираюсь завтра в Манилу – выступить в школе. Могу и тебя подвезти.

Солль оглянулась на шумящий в темноте лес, и ее решимость продолжать путь сильно пошатнулась. Подумав, она последовала за незнакомкой к освещенной двери. Внутри дом был просторный; несколько бумажных перегородок стояли у стен, и свободное пространство образовывало одну большую комнату, в центре которой горел огонь.

– Проголодалась? У меня есть рис и апельсины.

Солль хлопнула себя ладонью по лбу.

– Ох!

– Что такое?

– Я оставила там апельсины. – Солль кивнула в сторону открытой двери. – И обувь.

– Какие апельсины?

– Те, что купила на ферме за холмом. Вообще-то они подарок для моей Госпожи. Почти тридцать штук.

Женщина наморщила нос.

– Разве в Маниле нет апельсинов?

– Повариха говорит, что они не такие хорошие. – Как ни старалась Солль, недовольная нотка все же прозвучала.

– Вообще-то так оно и есть. – Голос у незнакомки был теплый и успокаивающий, как сладкий чай. – Те апельсиновые рощи принадлежат мне, и должна признать, вкус у них действительно особенный. В мире апельсины этой разновидности встречаются лишь в нескольких местах.

Она поднялась и прошла в темный угол, где достала из-под стола ящик.

– Возьми вот эти.

Солль заглянула в ящик. Он был полон плодов того самого размера и цвета, что остались в корзинке.

– Но мне нечем заплатить за них…

– И не надо. – Владелица прекрасных апельсинов махнула рукой. – Это подарок.

– Спасибо, – искренне и с огромным облегчением поблагодарила Солль. – Но мне все равно надо вернуться на холм за обувью.

– Сейчас идти нельзя. Слишком темно. Сбегаешь за ними завтра утром, перед тем как мы отправимся в Манилу.

Спорить Солль не стала. В доме было светло и прохладно, и хозяйка уже держала в руке чашку с чаем – для нее.

– Пей.

Чай оказался таким же сладким и теплым, как и голос незнакомки. Солль выпила его в четыре глотка. Хозяйка подлила еще из висевшего над огнем чайника. Девочка огляделась. Пол представлял собой толстый ковер из плетеной высушенной травы, а немногочисленная мебель отличалась прочностью и незатейливостью форм.

– Скромно. Но это дом.

– Он чудесный!

Солль нисколько не кривила душой. Ощущение было такое, словно дом стоит здесь так же долго, как и лес, выращивая стулья и окна точно так же, как корни и ветки.

Хозяйка широко улыбнулась.

– Я тоже так думаю. Но в городе есть дома куда более величественные.

– Там, где я живу, на полу лежат ковры, поэтому там всегда жарко. И люди не так благородны, как их дома.

Женщина нахмурилась. Лицо ее раскололи морщины, и оно сразу же постарело.

– Надеюсь, твоя госпожа не слишком сурова с тобой?