Остров на всю жизнь. Воспоминания детства. Олерон во время нацистской оккупации

Маленькому Андрею и мне часто разрешали пойти туда вместе со взрослыми. Мы держали язык за зубами и никогда ничего не говорили прилюдно ни за, ни против немцев. С малышами было сложнее. Им было невозможно объяснить, что улыбающиеся солдаты, которые пытались угостить их конфетами или просили попозировать для фото на пляже, “плохие”. А кроме того, как объяснить, почему Чернушки их так тщательно избегают? Долгое время малыши играли в войну, изображая немцев, захвативших остров. Они пели “Халли, халло” и утробно рычали: “Verboten! Achtung!”[50] – подражая тому, что слышали во время ежедневных учений солдат на площади перед мэрией. Чувствуя неловкость перед соседями, бабушка старалась умерить их военный пыл, но тщетно.

Мой брат Саша первым из малышей понял, что общения с немцами надо избегать, не проявляя при этом враждебности. Киска был годом младше. Алеша, ровесник моего брата, был очень общительным, а его славянские черты и арийские белокурые волосы немедленно вызывали симпатию у всех немцев, которые его видели. Саша был таким же миловидным, как и Алеша, но глаза у него были карие, а характер более сдержанный.

В 1942 году за плотно закрытыми дверями и ставнями мы собирались в кружок около радиоприемника семьи Калита, стараясь и поймать голос союзников, и вовремя услышать топот немецких сапог у садовой калитки. Иногда вечером немецкие солдаты появлялись у Андрея Калиты, чтобы заказать вина. Мы прятались в дальних комнатах, пока он вел с ними переговоры, стараясь отделаться от немцев как можно скорее.

Вместе с семьей Калита мы переживали трагические события 1942 года[51]. Отныне вся Франция подчиняется только немецким военным властям. С помощью некоторых французов полиция стала арестовывать и массово депортировать евреев. От способности маршала Петена тянуть и выгадывать время остались одни воспоминания. Немцы на острове день ото дня становились всё более угрюмыми.

Я помню, как мы услышали по радио о казни двадцати семи заложников в Шатобриане[52] в ответ на убийство двух немецких офицеров. Семья нашего соседа полковника Мерля жила в Шатобриане, но полковник, влюбленный в свой остров, остался в Сен-Дени, главным образом для того, чтобы не дать немцам реквизировать фамильный дом. Несмотря на свой брюзгливый вид и бульдожье выражение лица, полковник стал нашим другом. Ему очень нравился мой отец, с которым они обменивались секретами огородничества. После казни в Шатобриане последняя настороженность между им и нами рассеялась в прах. Придя в наш дом однажды утром, чего раньше никогда не случалось, он дал волю своему гневу и громко и яростно ругал немцев, пока Чернушки пытались его утешить с помощью только что обжаренного ячменного кофе и тартинки с джемом без сахара.

Полковник Мерль был крайне возмущен казнью невинных гражданских лиц, даже если они и были коммунистами. Топая ногами, он расхаживал по нашей кухне и клялся, что пришло время действовать. Он объявил, что попытается найти среди офицеров в отставке, живущих на острове, сторонников де Голля, и обещал поделиться с отцом результатами своих поисков.

В начале 1942 года стало понятно, что основные силы немцев пережили русскую зиму благодаря так называемой “ежиной тактике”. Окруженные части зарывались в снег и оборонялись на месте. Теперь основной задачей немцев на лето было любой ценой захватить Сталинград.

По замыслу Гитлера, этот большой промышленный город на Волге должен был стать центром мощного наступления, успех которого принес бы ему славу стратега, сравнимую со славой Александра Македонского. Падение Сталинграда удушило бы Россию. Немецкие армии должны были сойтись в городе Сталина, чтобы потом броситься на завоевание мира. Одни должны были присоединиться к войскам Роммеля в Ливии и отправиться на завоевание Сирии и Турции, а другие – встретиться с японцами в Индии, предварительно захватив Иран.

Русские знали, что Сталинградская битва будет решающей. Мы слышали по радио отчаянную речь Сталина: “Судьба русского народа зависит от исхода этой битвы. Ни шагу назад! Мы должны биться так, как до нас сражались солдаты Александра Невского и Кутузова!”[53] Противостояние длилось пять месяцев. Это была одна из самых ожесточенных битв в истории. В ноябре 6-я армия фон Паулюса была окружена в застывшем, фантасмагорическом городе-призраке, в котором камня на камне не осталось. В феврале 1943 года немцы капитулировали: русские захватили 91 000 пленных, среди которых были 24 генерала и сам фельдмаршал фон Паулюс. 240 000 немцев были убиты. Потери русских были столь же огромными, но битва была выиграна[54]. Здесь, на нашем далеком острове в Атлантическом океане мы чувствовали, что на берегах этих мифических русских рек, Матери Волги и Отца Дона, произошел поворот в ходе Второй мировой войны.