Остров надежды

Для Аквази встреча с Норой после колдовской церемонии представляла самую большую трудность. Ведь Квадво не оставил ему никакого сомнения: жаждущий любви дуппи может вселиться в тело обожаемой им женщины только тогда, когда молодой раб покажет ему ее.

Аквази до этих пор отодвигал от себя проблему, однако теперь, опьяненный, подбодренный колдовством и алкоголем, он знал, что нужно делать. Нора находилась в большом доме одна, а сейчас была глубокая ночь. Она, наверное, уже давно уснула и не услышит, как он проникнет в дом. Это, опять же, не должно было представлять никаких трудностей. Скорее всего, вход на кухню не был заперт на ключ, а если даже и был, то достаточно будет простого инструмента, чтобы отжать замок. И в доме Аквази хорошо ориентировался, знал, где находится комната Дуга, а где спит Элиас. Норе, без сомнения, выделили помещения матери Дугласа. И там Аквази однажды, много лет назад, тоже побывал вместе с Дугом в поисках приключений и, возможно, даже духов. Теперь всюду ему мерещились добрые знаки, и Аквази был уверен, что вызванный дуппи управляет им.

Однако ему нужен был лом или что-то похожее. Определенно, такой инструмент должен был находиться где-то в хлеву. Аквази направился к двери между стойлами и сеновалом.

Нора наполовину пришла в себя, когда Адвеа сделала попытку встать. Остальные рабы тоже потихоньку собирались в обратную дорогу. Нора заставляла себя снова обрести способность думать. Ей тоже надо было исчезнуть отсюда, пока ее никто не узнал. До сих пор все смотрели прямо перед собой, но, выходя из сарая, кто-нибудь мог оглянуться по сторонам и обнаружить ее.

Нора прошептала Адвеа слова благодарности, а затем отправилась назад в хлев. Она могла бы некоторое время переждать, пока все успокоится, возле мулов, отнесшихся к ней вполне дружелюбно. После долгого рабочего дня и ритуальной ночи рабы, конечно, быстро пойдут домой и будут спать, как убитые. Нора сможет незамеченной проскользнуть через их поселения. Выспаться — это была, собственно, хорошая идея... Голова Норы еще гудела от звука барабанов, и ее качало от выпитого спиртного так, что каждое движение давалось ей с трудом. Неужели она пытается открыть дверь в ту часть хлева, где стоят мулы? Сено перед дверью, казалось, приглашало прилечь. А что, если она здесь посидит и немножко отдохнет... может быть, всего лишь на минутку закроет глаза...

Маану увидела, как Аквази делает неуверенные движения, пытаясь встать, и медленно уходит в сторону хлева. Она спросила себя, что ему там нужно, но в любом случае это было счастливое совпадение. Возле животных было тихо и сухо, никто не помешает ей и Аквази. Она задумалась, не пойти ли ей сразу за ним, или лучше немножко подождать. Во втором случае, конечно, была вероятность, что Аквази исчезнет, но, с другой стороны... Если кто-нибудь после церемонии обеа желал остаться в одиночестве, то зачастую только потому, что ему стало плохо. Такое легко случалось под воздействием алкоголя, жары, дыма и танца. И это было бы далеко не романтично, если бы она застала Аквази склонившимся над отхожим местом или увидела, как он мочится в стойле для ослов.

Таким образом, Маану не стала торопиться вслед за Аквази. Тогда и Адвеа не увидит ее — та все еще сидела перед дверью. Адвеа всегда держалась подальше от места жертвоприношения. Она говорила, что с нее хватает и своих духов, так что нечего вызывать еще и других. Адвеа была рада, когда мир духов оставлял ее в покое. Старания Маану завоевать Аквази она бы, конечно, не одобрила, и не только из-за украденной курицы.

Аквази открыл дверь. Его глазам понадобилось немного времени, чтобы привыкнуть к темноте. Все же в сарае было не настолько темно: стойла были открыты с одной стороны, и внутрь попадал лунный свет. Стояло полнолуние. В обычном состоянии Аквази удалось бы легко сориентироваться, но сейчас он еще боролся с последствиями выпитого алкоголя и транса, в который впал после танца. И поэтому чуть не споткнулся о какую-то фигуру, которая спала на куче сена, наполовину закутавшись в темную материю. Видать, кто-то перестарался с употреблением пойла из сахарного тростника. Аквази хотел было идти дальше, однако затем решил разбудить спящего. Иначе он проспит здесь всю ночь, а утром его найдет надсмотрщик.

Аквази нагнулся и стащил ткань с лица того, кто лежал на сене.

Нора открыла глаза, когда он, не веря сам себе, прошептал ее имя, но она не узнала человека, наклонившегося над ней. Более того, у нее перед глазами расплывалось все больше и больше лиц. Саймон? Раб Аквази? Или Дуг?

— Дуг, — прошептала Нора. Ее голос звучал сипло, и слова едва можно было разобрать. — Что?.. Как?

У Аквази учащенно забилось сердце.